В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - стр. 29
«Надобно отпустить мальчика», – сказала миссис Остин. Всего «несколько простых слов», которые, по крайней мере по воспоминаниям ее внучки, представившей нам это свидетельство, «мягко решили исход дела». Это были судьбоносные слова, потому что Недди, храбро ускакавший верхом на пони, домой, по сути, больше не вернулся. Не в пример своим более образованным братьям, подававшим блестящие надежды, Эдвард обрел солидное положение и богатство, позволившее именно ему поддерживать в дальнейшем мать и сестер.
«Красота» Эдварда, «смешливость и подвижность», благодаря которым Найты выделили его из компании братьев, в прямом смысле были его богатством. Этим он больше походил на Лиззи Беннет, чем на традиционного георгианского джентльмена. Такое везение Эдварда показалось кое-кому уж слишком неправдоподобным: злопыхатели пустили слух, будто бы он не просто приемный, а «незаконный сын» мистера Найта. Однако запись о рождении Эдварда в метрической книге динского прихода это опровергала, и постепенно сплетники умолкли. Окончательное усыновление – «взятие в полное владение» – состоялось, когда Эдварду исполнилось шестнадцать, в 1783 году. На трогательной силуэтной картинке, изображающей это событие, Эдвард буквально передается из рук в руки. При следующей встрече с братьями и сестрами он уже выглядел совершенно иначе, чем они. В библиотеке Чотон-хауса до сих пор хранится зеленый бархатный подростковый костюмчик, якобы принадлежавший Эдварду. Он гораздо роскошнее шерстяного сюртука и бриджей сына благородного, но бедного священника. Более того, костюмчик посажен на подкладку из золотой тафты.
Когда Джейн выросла, золушкина история брата сделалась темой ее творчества. Идея пересаженного в новую почву ребенка воплощается вновь и вновь во Фрэнке Черчилле, в Фанни Прайс, даже в Энн Элиот, которая перебирается к своей названой матери, леди Рассел. Слова миссис Остин – «надобно отпустить мальчика» – были точно зафиксированы, чтобы занять свое место в семейных анналах, и Джейн, вероятно, достаточно часто их слышала, чтобы в перевернутом виде использовать в «Мэнсфилд-парке», повествующем о богатой семье, принявшей бедную родственницу. «Надобно послать за девочкой», – говорит леди Бертрам, к всеобщей радости давая импульс повествованию. У Джейн также есть Изабелла Найтли в «Эмме», преподносящая ситуацию в ином ракурсе: «Нельзя не содрогнуться, когда дитя забирают у родителей, из родного дома!.. Отказаться от родного ребенка! Я не могла бы хорошо относиться ни к кому, кто предложил другому сделать это». Читая эту тираду в первый раз, с горечью вспоминаешь о матери Джейн с ее «надобно отпустить мальчика». Но при повторном чтении понимаешь, что Изабелла – глупая, экстатичная молодая мамаша и часто несет вздор. Остается только надеяться, что тонкое чувство юмора помогло миссис Остин оценить иронию дочери.