В году 1238 от Рождества Христова - стр. 25

Вся дотоле неторопливая размеренная жизнь киверичан как бы замерла в преддверии чего-то ужасного и неотвратимого. Люди стали более истово молиться, просить Бога отвести от них эту напасть. Но все новые сбеги продолжали появляться в селе, они и поведали очередную черную весть – татары взяли стольный град Владимир. Те кто бывал в столице знали какие там высокие и неприступные стены, какая большая и хорошая дружина у Великого Князя… И вот этот город олицетворения величия, мощи и богатства Владимирского княжества взят штурмом, разорен, а его жители перебиты или пленены. Рассказывали ужасные подробности о том как татары убили всю великокняжескую семью не пожалев и малых детей. А великую княгиню Агафью, вообще взяли на силу множество татар, и она погибла под ними.

Что делать, как быть!? Князь со всеми ратными людьми уехал и село оборонять некому. Староста с отцом Амвросием ломали голову, как поступить, если и здесь объявятся татары, куда уходить. Всему селу подаваться в леса, становиться сбегами? Впрочем, имелся и еще один выход из вроде бы безвыходной ситуации. Можно было по гати уйти на болота и спрятаться, переждать лихое время там. Правда, там было немного годного для проживания места, да и чем-то надо будет питаться.

Общая тревога заставила забыть о взаимной неприязни Бояну и Голубу. Они обе беспокоились о судьбе их киверичской сотни. С Голубы как будто сошло все ее высокомерие, она до потери аппетита, до похудания, до слез в подушку переживала за Милована. Бояна не худела – у нее не было телесных излишков, и не плакала, она просто посуровела, ибо тоже переживала за дядю, последнего оставшегося у нее родного человека. Да и некогда ей было плакать, она каждодневно усиленно тренировалась в лесу, стреляла из лука, рубила мечом малые деревца, наращивая силу удара – она готовилась встретить врага.

Тумен Едигея атаковал полк левой руки в назначенный день, едва забрезжил рассвет. Согласно плана Бурундая Едигей не стал переходить Сить напротив Мышлицы, а перешел ее выше и атаковал по берегу, используя накатанную санями дорогу. Не смыкавшие по ночам глаз караульные из сотни Милована, увидели нападение татар на основные силы полка со своего берега, и тут же подняли своих по тревоге. Когда Милован прибежал на берег он увидел, что татары запалили крайние избы и конные рубили выскакивающих из изб спросонья оружников Дорожа, многие из которых были без доспехов и даже без оружия. Из увиденного не составляло труда предположить, что караульных и в это утро на постах не оказалось, и татары беспрепятственно проникли в деревню и напали на спящих.