В глубине души (сборник) - стр. 30
– Какой девочки?
– Больной, которой операция нужна, в Германии. И вы пообещали дать, ну эти, как их… – Иван Тимофеевич не хотел произносить слово деньги, ему казалось это неуместным, и поэтому он судорожно искал замену. – Ну, эти, средства, – наконец вспомнил он.
Антон посмотрел на садовника потемневшим взором и сдвинул брови.
– И вы считаете это возможным?
– Что? – не понял садовник.
– Вы считаете возможным сейчас, когда в доме горе, обращаться ко мне с подобными просьбами? – Антон повысил голос. – Какая наглость, какая бестактность! Изабелла Федоровна в тяжелом состоянии, я ночей не сплю, а он деньги просит!
– Так я же не для себя! – окончательно оробел Иван Тимофеевич. – Там ребенок помирает!
Но Антон не желал этого слышать. Он оттолкнул с дороги Ивана Тимофеевича и пошел своим путем.
Но тут с садовником случилось что-то невероятное. Робкий человек, непривычный к протесту, он вдруг почувствовал в себе такое негодование, что сердце его чуть не разлетелось вдребезги.
Не понимая, что делает, он помчался за хозяином и нагнал его, когда тот уже собирался садиться в машину.
Оттолкнув водителя, который почтенно придерживал дверь автомобиля, Иван Федорович рванул хозяина за руку с такой силой, что тот мгновенно обернулся.
Теперь в глазах Антона вместо презрительного негодования читалось выражение испуга.
– Вы человек или нет? – закричал садовник не своим голосом. – Вам говорят, ребенка привезли, по вашему обещанию. Девочка умрет, если вы ей не поможете, а вы здесь по коту траур справляете! Стыд вы потеряли, вот что!
Антон в ужасе смотрел на разбушевавшегося подчиненного, и смысл его слов доходил до него плохо.
Он думал о том, что жизнь его в опасности, потому что садовник, как клещами, сжимал его руку, и он чувствовал, что этот дикарь при желании может раздавить его, как козявку.
Вся эта безобразная сцена длилась не больше минуты, потому что подоспела охрана и оттащила взбесившегося садовника в сторону. Антон с возмущением поправил на себе пальто и, бросив через плечо начальнику охраны:
– Чтобы к моему возвращению его здесь не было, – уселся в машину и уехал.
Когда машина выезжала из ворот, водитель заметил на другой стороне улицы батюшку.
Он как-то обреченно смотрел на дом и не двигался с места. Антон попа не заметил.
– Ты чего, Тимофеич, с ума сошел? – вразумляли коллегу охранники. – Они ж тебя с такими характеристиками выгонят, с голоду помрешь.
– Ну и пусть! – угрюмо отвечал Иван Тимофеевич. – Я в этом доме поганом все равно больше ни минуты не останусь. С жиру они бесятся! Людей вокруг себя не замечают.