В глубине души (сборник) - стр. 24
– Да нет, Лизавета Ивановна, – возразил священник, – нету у нас времени на переписку. Лидочка совсем плоха. Того и гляди помрет.
– А что же делать?! – испугалась Лизавета. Она теперь чувствовала себя ответственной за этого ребенка.
– Не писать, а звонить надо, – вздохнул батюшка.
– Да Иван мне звонить-то не велел, говорит, хозяин заругает!
Батюшка безмолвно развел руками, мол, решай сама.
– Эх, была – не была! – воскликнула Лизавета. – Он сказал, звони только в экстренных случаях. А куда же экстреннее. Подожди меня здесь, я только за телефоном сбегаю и пойдем звонить на почту.
Иван Тимофеевич Морохов работал в доме у Антона вот уже восьмой год. Жизнь семьи проходила у него на глазах, и ничего радостного он в этой жизни не видел.
И в своей жизни он тоже не видел ничего замечательного. Дело он делал любимое, и хозяин его ценил.
Но не по душе ему было хозяйские грядки окучивать и траву для кота стричь, чтобы он мышей легче ловить мог.
Было в этой деятельности что-то постыдное, нехорошее, что-то такое, от чего волком выть хочется.
Не о том мечтал он, когда учился.
Иван Тимофеевич людям радость хотел приносить, а получалось, что, кроме этого котяры и его хозяйки, ни одна живая душа его цветников и деревьев не видит.
Дом – мертвый, и никто сюда не заглядывает.
Правда, платят хорошо, живет он на всем готовом, хозяева не обижают.
Да разве это человеку нужно для счастья!
Получается, что за хорошие харчи поплатился он мечтой, а без мечты душа сохнет. И высохла бы наверняка, если бы не звонок матери.
Когда Ивана Тимофеевича позвали в домик охраны, он сильно испугался. Мать его запрет помнила и по пустякам бы беспокоить не стала.
Поэтому, добежав до телефона рысцой, он с тревогой крикнул в трубку:
– Але!
Голос матери звучал непривычно бодро и как-то напористо.
– Слушай сюда, сыночка, – заговорила она, – здесь помощь твоя требуется!
– Фу ты, мать, – с облегчением вздохнул Иван и зашептал, прикрывая трубку рукой. – Ты чего звонишь? У меня же неприятности будут.
– Неприятности! – крикнула мать. – Здесь ребенок помирает, а у него неприятности!
– Ребенок… – Иван Тимофеевич насторожился. – Какой ребенок?
– Да какая разница какой? Маленький. А в городе, кроме тебя, никого нет, обратиться не к кому.
Дальше Лизавета Ивановна путано изложила суть дела, из чего ее сыну стало ясно, что без его вмешательства девочка пропадет.
И это ощущение, что от него зависит нечто серьезное, настоящее, нечто такое, ради чего стоит поставить на кон все его бессмысленное существование, наполнило его душу бодростью.
Положив трубку, Иван Тимофеевич подумал: «Все сделаю, все, буду просить, унижаться, если надо, украду. Лишь бы помочь этому ребенку!»