В двух шагах от рая - стр. 6
– Значит, ты не уходишь в никуда. Ты уходишь к другой – это разные вещи. Значит, ты не просто разлюбил меня, ты полюбил другую. Она согласна просто быть рядом, рядом с такой блистательной личностью, как Лев Николаевич Щеголев? Она тоже хочет стать его молчаливой тенью?
– Юля, не утрируй. Ты не менее блистательная личность, не нужно так. Прости, этот разговор не имеет смысла. Ты бы презирала меня еще больше, если бы все ушло в несуществующие задержки на работе, командировки… – Щеголев сделал несколько решительных шагов к выходу.
– Она есть или ее нет?
– Это для тебя важно?
– Да.
– Есть. Она напоминает мне тебя. Ту, которую я встретил много лет назад.
– Такая, как сейчас, я тебя уже не устраиваю, – Юлия чувствовала, что еще немного, и она заплачет. Она нашла в себе силы подавить эмоции, отключить их. – Лева?
– Что? – он остановился рядом, глядя поверх ее головы.
– Это не может быть правдой! Значит, теперь ты сможешь жить без меня? Я больше не твой свет? Куда же все ушло?
– Не знаю. Ты всегда ставила меня в тупик своими вопросами. Юлька, Юлька… Не осуждай меня, пожалуйста. Сейчас тебе очень больно, но со временем боль уйдет. Ты поймешь и простишь. Все изменилось помимо моей воли. Это не означает, что я не протяну тебе, Наташе руку помощи в трудную минуту.
– Мы не нуждаемся в помощи, – в голосе Юлии звучала обида.
– Прости. Я должен идти.
– Ты пожалеешь! – обида сменилась угрозой.
– Не думаю.
– Ты захочешь вернуться, но это будет уже невозможно, – она медленно шла за ним, машинально всматриваясь в узор ковровых дорожек. Больше всего на свете ей хотелось повиснуть у него на шее, поцеловать и увидеть, как озорно вспыхнут его глаза. Она до последнего не могла поверить в то, что происходит. – Я не прощу тебя!
– Я не вернусь, – тихо сказал Щеголев и осторожно закрыл за собой дверь.
– А я не пущу тебя больше в свою жизнь, – глотая слезы, сказала она.
Сколько времени Юлия Сергеевна стояла в коридоре, не в силах пошевелиться, она сказать не могла. Очнувшись, растерянно осмотрелась, сдвинула брови и прошептала едва слышно:
– Ничего, ничего…
Она вернулась на кухню, посмотрела на остывший ужин. Пустые тарелки, купленные недавно по случаю годовщины их свадьбы… Она и предположить не могла, что это будет их последняя годовщина – двадцать лет. Гости, поздравления, щедрый стол… Юлия любила угощать друзей, удивляя их каждый раз новыми рецептами, изюминками, изменявшими, казалось, привычные блюда. Ей нравилось, когда пустели тарелки, бокалы. Становилось шумно, раскованно, весело. Она любила этот праздник, ставя выше только день рождения Наташи. Даже свой день рождения она считала менее важным событием. Юлия Сергеевна знала, что для нее главное – успехи мужа и дочери. Это наполняло ее жизнь смыслом. И так получалось, что ее потребности всегда целиком и полностью были подчинены интересам семьи. Так было заведено с первых дней их совместной жизни. Это казалось Юле абсолютно нормальным. Зачем ей теперь эта свобода, отягощенная горечью неожиданного предательства? Это было самым страшным из того, что ей пришлось пережить. Как же он мог поступить с ней так жестоко!