В другой раз повезет! - стр. 8
– Это что? – спросил он.
– Чаевые.
Паренек указал на буйвола на монете:
– Это, по-вашему, чаевые?
– Ну конкретно это, по-моему, буйвол.
– Понятно, что буйвол! Монетка-то в пять центов!
– И?
– Вы так звенели, пока выуживали пятицентовую, что даже буйвол разнервничался.
– Больше предложить не могу, – сказал я.
Мальчишка вздохнул, однако все равно помог с мешками.
Я предложил Эмили руку, но она отвергла помощь и спрыгнула сама, не свернув шею и не выставив на всеобщее обозрение панталоны. Вернула шляпу (которую я тут же надел) и устроилась в тени дилижанса.
Я посмотрел вдаль – не летит ли Нинин самолет.
– Наверное, приятно кого-то изображать и еще получать за это деньги, – сказала Эмили. Заметив мое смущение, добавила: – Я имела в виду актрис…
– А, понятно… – протянул я и, задрав голову, медленно повернулся вокруг своей оси. Нина могла появиться откуда угодно – гости съезжались со всех концов света. Однажды был даже настоящий индийский махараджа – один из немногих постояльцев мужского пола. Мы не знали, где его разместить, однако он заявил, что всегда мечтал быть ковбоем, и без малейших претензий заселился к нам в барак. Мы с Сэмом заняли одну комнату, а он – другую. И попросил называть его «мистер Смит». Всегда безупречно одетый, махараджа отличался изысканностью манер. Однажды, когда он уже освоился, я спросил:
– Зачем вам разводиться? Разве махарадже нельзя иметь сколько угодно жен?
Он ответил с произношением, которому сам Шекспир позавидовал бы:
– А ковбоям разве не положено круглые сутки сидеть на лошади и играть на этих ваших странных маленьких ситарах? Банджо, кажется?
Махараджа – хороший парень, мы не обиделись. Мы из Соединенных Штатов, он из Азии – одним словом, братья-южане. Он взял с нас обещание, что мы обязательно заглянем в гости, если окажемся в его краях.
– А вы? – вдруг спросила Эмили.
– Что я?
– Вы тоже актер?
– Я? Актер?
– Ну вы знаете Шекспира, вот я и подумала…
– Нет, мэм.
– Все актеры вестернов выглядят примерно как вы. Если мужчина слишком красив для настоящей работы, он идет сниматься в кино. – Повисло неловкое молчание, потом она сказала: – Я не то имела в виду.
– Не объясняйтесь, – махнул рукой я. – «Слишком красив» – не самое страшное оскорбление.
Она же не добавила «и слишком глуп».
На горизонте появилась и стала приближаться маленькая точка. Послышался нарастающий шмелиный гул мотора.
– Смотрите, – с удовольствием перевел тему я, – кажется, самолет Нины!
Мимо пронесся двухместный самолетик с оранжевым корпусом и серебристыми крыльями, сел и проехал к ангару на дальнем конце взлетного поля. Внутри подпрыгивали от тряски две фигурки – пилот в черном и пассажир на переднем сиденье – пониже ростом.