В долине солнца - стр. 39
Тревис смотрел на небо. Солнечный свет просачивался, будто кровь сквозь ткань, и оставалось недолго до того, как он запятнает все вокруг. Тревис оглядывался по сторонам, смотрел вдоль шоссе, через поля юкки и мескита. На голую долину, протянувшуюся между гор.
«Идти некуда», – подумал он.
Он пролежал всю ночь без сна, прислушиваясь к тому, как его внутренности издают шумы, будто меняющие свое положение бревна нового дома.
«Ты не умираешь, – прошептало ему существо по имени Рю, перед тем как померкнуть, как избавить его тело от своего веса и исчезнуть. – Ты уже мертв».
– Привет, – поздоровалась женщина у него за спиной.
Она стояла в считаных футах, подойдя бесшумно в голубом халате и держа в руке оранжевую кружку кофе. Кружка была фирмы «Фаеркинг» – он помнил ее с детства.
– Красиво, да, – сказала женщина, указывая на небо цвета спелой сливы. – Как ты?
– Лучше, – солгал он.
– А вид такой, будто с ума вот-вот сойдешь.
Он не ответил.
– Куда поедешь?
Он посмотрел в ту сторону, где было все еще темно.
– Думаю, дальше на запад.
Она молчала, будто желая что-то сказать, но не знала как. Тишина повисла между ними, и только ветер дул над равнинами да слышался слабый шум грузовика, переключающего передачи где-то вдали.
Наконец она решилась:
– Здесь еще много работы. Тому мало что удалось сделать после того, как заболел. – Она сделала паузу, подбирая слова, но не смогла, поэтому просто отпила кофе.
Тревис посмотрел на нее. Ветер прижимал халат к ее телу, обводя изящную фигуру. Она красивая, подумал он, но худая. Он чувствовал тревогу в груди – чувство, которому не знал названия и которого не испытывал к женщине очень давно. Испугавшись этого, он отвернулся обратно к рассвету.
– Что с ним случилось? – спросил он.
– Рак.
Тревис кивнул.
Женщина залезла в карман халата и, достав сложенную купюру, протянула ему.
– Здесь немного, – сказала она, – но может тебе помочь.
Он не взял.
– Пожалуйста, – сказала она.
Он даже не двинулся в сторону денег. Лишь смотрел себе на запад, в ночь. На немногие оставшиеся на виду звезды.
Она продержала купюру еще несколько мгновений, после чего сунула ее обратно в карман.
– Я не хочу тебя обидеть, – сказала она.
– Я и не обижаюсь, – ответил он.
Снова молчание, а потом она заговорила, и Тревису показалось, что она говорит, как женщина, пережившая большое горе. Слова ее звучали ровно, медленно, размеренно.
– После того как я постучалась к тебе тогда в воскресенье, – сказала женщина, – меня крестили. Говорят, будто я впустила Иисуса в свое сердце. Хотя мне кажется, он скорее вошел туда по своей воле. – Она сделала еще глоток кофе.