В долине солнца - стр. 14
Когда женщина с мальчиком уехали на фургоне, Тревис вернулся в кемпер. Он закрыл за собой дверь и встал перед раковиной, уставившись на простыню, которую набросил на бечевку, чтобы скрыть свою койку. Затем снял джинсовую куртку, оставшись с голым торсом, и бросил ее на обеденное сиденье. Запах в кемпере стоял металлический, было пыльно. Утренний свет донимал его, точно застрявшая в глазнице стрела. В горле пересохло. Было жарко. Бедро горело, нога немела. И, несмотря на застарелый металлический привкус во рту и накатывающую тошноту, он испытывал голод. И сильный.
Тревис подошел к столу, где держал банку арахисового масла и пачку соленых крекеров. Он открыл пачку и макнул один в масло. Крекер сломался, он вытащил его и высыпал крошки в рот, пережевал, а потом облизал…
голод, какой голод
…пальцы дочиста.
Взял еще крекер и тоже сунул его в банку…
голод, что за голод, огромный, как пустыня, как небо
…и съел его. Пожевал, проглотил. Бросил крекеры на пол и залез пальцами прямо в масло, зачерпнул немного и сунул в рот.
У голода, казалось, не было ни конца, ни края.
Пожевал, проглотил.
Насытиться было невозможно.
С подбородка стекла струйка коричневой слюны.
Он поднял глаза и увидел собственный кровавый отпечаток…
красный язык облизывал разрезанную грудь
…на подушке кухонного сиденья.
Его свело чудовищной судорогой.
Банка арахисового масла упала на линолеум.
Тревис прислонился к столу, сполз на пол и свернулся калачиком, а потом его вырвало. Он перекатился на спину и лег, не шевелясь. Вскоре судороги прошли, но он все равно оставался на полу и дрожал, совершенно потерявшись во времени.
«Что со мной происходит? – снова и снова спрашивал он сам себя. – Что, Господи Боже?»
Тревис лежал рядом со своим спальным местом, которое располагалось над шкафом, таким же длинным и широким, как сама полка. Его дверца – из прессованного картона с ламинированной древесиной и пластиковой ручкой – криво висела на уровне пола. Что-то в шкафчике глухо стукнуло, и дверца приоткрылась.
Весь в собственной слюне, Тревис перекатился и, перенеся вес тела на правый локоть, уставился на дверцу.
Стук раздался еще раз.
Гаечный ключ в ящике с инструментами?
«Или, – подумал он, – это голод рвется наружу?»
Он закрыл глаза.
В голове у него вновь послышался женский голос, который он слышал до этого утром, – он раздался шелестом шелка о кожу: «Что ты видишь, Тревис, когда остаешься один в темноте? Что ждет тебя в шкафах твоих пустующих, гниющих комнат? В тех местах, которых не помнишь, в тех снах, которые хочешь забыть…»
Теперь, по-прежнему не открывая глаз, он увидел клетку со стальными прутьями – и что-то большое и страшное в самом дальнем и темном углу. Что-то…