В договор не входит - стр. 6
– На людей кидаешься…
Я вздохнула и посмотрела на неё с прищуром.
– Это не считается.
– Что не считается? – Маша отложила палетку теней и посмотрела на нас с интересом. – Что она сделала? Подралась с кем-то?
– Не успела.
– Юля, – попыталась я остановить подругу, но это было как переть против паровоза.
– Зашли мы на днях в какую-то забегаловку захватить с собой кофе, – Юлька развернулась к Маше, полностью игнорируя мои попытки приструнить её. – Пока заказ ждали я отлучилась в туалет, а когда вернулась, она уже поцапалась с каким-то парнем. Кричит на него, ну точно бешеная, разве что слюна из рта не брызжет. Я даже испугалась, что она с кулаками на него кинется, еле оттащить успела.
– Она преувеличивает, – попыталась оправдаться я, видя распахнутые глаза Машки. – Влез со своим мнением. Ещё и одёрнул меня. «Кофе – мужского рода… А ваша подруга, знает, что в слове хаос ударение на «а»? – попыталась я передразнить интонацию незнакомца. – Мистер «Я Люблю Всех Поправлять».
– Чего он влез-то? – удивилась Маша.
– Услышал про отказ от соцопеки. Стал интересоваться, что случилось. А какое его дело?
– А что за парень? Симпатичный? – не унималась Маша. Ей только дай про парней поболтать.
– Не знаю, – я отмахнулась. – Айтишник какой-то с ноутом, ещё и в подранной футболке. Какая разница? Он влез в наш разговор, хотя его никто не спрашивал.
– Да, Юлька права. Ты бы поубавила свой пыл. Может, он бы что полезное посоветовал, а ты на него накинулась. Я понимаю, что тебе деньги нужны, но…
– Да не кидалась я на него! – вспылила я. – Да, огрызнулась, нахамила даже, не спорю. Просто… расстроена была. А он как спусковой крючок сработал.
– Паше сказала? – в голосе Маши послышалось сочувствие.
Я покачала головой. Подруги всё знали про мою войну с органами опеки, как я уже три года бесполезно пыталась взять над братом опекунство, каждый раз получая отказ. Неудивительно… кто бы отдал ребёнка-инвалида в руки бывшей наркоманки без особого места жительства?
«У вас нет своего жилья».
«У вас были приводы в полицию».
«Вы состояли на учёте в наркологическом диспансере».
И прочее, и прочее. Отказ шёл за отказом и даже то, что я его родная сестра, что четыре года я чиста, у меня есть стабильная работа и я могу снимать какое-никакое жильё, не могли их убедить в том, что я способна позаботиться о прикованном к креслу ребёнке. Нянечка из интерната, где жил Паша, посоветовала мне нанять хорошего юриста. А юрист стоил денег.
Деньги-деньги-деньги… Чёртовы бумажки!
При мысли о том, что придётся расстроить брата, снова разочаровав его из-за решения опеки, я едва сдержала рвущиеся слёзы и развела руками.