В договор не входит - стр. 33

– Работник имеет право не отрабатывать установленные две недели, – перебила я, – если переезжает в иную местность для осуществления трудовой деятельности. Вот, почитай на досуге.

Я достала из-под куртки трудовой договор и бросила на стол. Видя её растерянность и раскрытый от такой дерзости рот, я получала самое настоящее удовлетворение. Это было куда лучше, чем заехать ей пощёчину, не сомневаюсь. Она даже не расспросила, куда я уезжаю, да, если честно, рассказывать ей что-то не было никакого желания. Через пятнадцать минут на руках у меня были деньги и трудовая книжка. У входа терпеливо ждал Марк и, подходя к нему и ожидавшей нас машине, я заметила, как из окна показалась фигура начальницы. Что она подумает, увидев, как я сажусь в шикарную тачку, мне уже было всё равно. Но вот, подъезжая к интернату, я всё же попросила притормозить за углом.

Сначала зашла к директрисе и объяснила, что не смогу посещать брата полгода. Анжелика Егоровна со злобной ухмылкой подняла одну бровь. Она сидела за своим столом с уже знакомым вавилоном на выкрашенной дешёвой краской голове, всё в том же унылом костюме, что и всегда, и зыркнула на меня жёстким взглядом. Женщиной она была крайне неприятной, для меня так точно. Высокомерие и снобизм сквозили в каждом жесте и реплике. Ни теплоты, ни ласкового слова. Как таких людей могут ставить работать с детьми?

Она не поверила мне, подумала, что я бросаю брата. Видимо, за всю жизнь уже повидала тех, кто клялся и божился, что не оставит ребёнка, а потом исчезал с концами. Но я себя знала, хотя и боялась, что непредвиденные обстоятельства могут мне помешать вернуться.

Я ворвалась к брату с пакетами, в которых лежало всё, чем я могла подкупить его, прежде чем сообщить новость. Игрушки, одежда, разнообразные вкусняшки, новое сиденье для кресла и прочие мелочи, что могли его порадовать. Но восторг на его лице быстро сменился недоумением.

Самым сложным было смотреть брату в глаза и лгать. Лгать с самой искренней улыбкой на лице в надежде, что он поверит. Не только в ложь, но и в меня. Я несла ту околесицу, которой меня научил Марк, и сама почти верила в чушь насчёт повышения и открытия ресторана в Европе.

– Надолго? – в глазах Пашки отразилась надежда.

– Ну, как посмотреть. Полгода – это всего двадцать шесть недель. Зато, когда я вернусь, у меня будет много денег. Мы купим отдельное жильё и тогда тебя точно отдадут мне.

– Целых двадцать шесть недель! – брат нахмурился. – Ты меня бросаешь?

– Ну что ты такое говоришь? – я постаралась придать своему голосу уверенность. – Как я могу бросить своего штурмана? Но это прекрасный шанс устроить нашу жизнь. Я обещаю, что буду часто звонить. Вот увидишь, ещё успею тебе надоесть.