В договор не входит - стр. 26

Не хотелось верить во всё, о чём читала. О том, что в полиции отговаривают писать заявления на насильников, и как мужчины отмазывают других мужчин. «Чёрт попутал» – вот как у них это называется? А если бы я была чуть послабее, то лежала бы на полу под пыхтящим боровом, не в силах ему помешать. Раздавленная, растоптанная как снаружи, так и внутри.

Едва сдерживаясь, чтобы не дать этому представителю власти в его ухмыляющуюся рожу, я прошла через кухню мимо шокированных от услышанного подруг. Юлька тихонько меня позвала, но я никак не отреагировала. В комнате стала с остервенением подбирать вещи и складывать одежду в рюкзак.

Не могу здесь оставаться! Эта комната буквально кричала от отчаяния, или это была я, взывающая в немом вопле.

– Ты куда? – побледневшая Юлька стояла в дверях, наблюдая за мной.

– Куда-нибудь.

– Он тебе что-то сделал?

– Не успел.

Ком стоял в горле, и больше на её вопросы я не ответила, как она не выспрашивала.

– Постой! Не горячись! – Юлька встала передо мной, пробуя обратить на себя внимание, пока я выискивала свой телефон. Каким-то чудом мой старенький мобильный остался в сумке вместе с паспортом. – Тебе нужно отдохнуть, подумать, успокоиться. Ну куда ты сейчас пойдёшь? Давай я тебе чай заварю.

– Да как ты не понимаешь? – не сдержалась я. – Не могу здесь оставаться! Эти стены давят и только хуже делают. А они, – я указала в сторону кухни, где остался полицейский, – они же ничего не сделают. Не могу, Юль.

– Только не сорвись, прошу тебя, – она ухватилась за мои плечи. В её глазах смешалась тревога и жалость. Вот дурёха. Подумала, что я вернусь к старому. – Слышишь? Подумай о Паше.

– Прости, – я закинула рюкзак на плечо и почти бегом бросилась из квартиры. Без денег, без дома… я бежала в никуда, ноги сами несли меня в неизвестном направлении. Но понимала, что пути назад больше не будет. У меня остался только брат, но и он был мне недоступен. Кого из Богов я прогневила, что он решил подвергнуть меня такому испытанию? И за что?

Небо постепенно светлело. Снег перестал идти и теперь растекался по асфальту, превращаясь в грязь. Прямо как я. Я стремилась к чему-то хорошему, пыталась быть правильной и чистой. А сейчас чувствовала себя также паршиво как четыре года назад… Той же грязью, тем же уродом. Нужно смыть с себя это ощущение, содрать кожу до крови жёсткой мочалкой.

Раньше я бы забылась в алкогольном дурмане или спряталась бы ото всех мыслей и переживаний за пеленой кайфа. Но сейчас в каком-то мазохистском желании я хотела прочувствовать свою боль, испить её до конца. Мне предоставили хрупкую иллюзию, что я смогу выбраться из этого болота сама, а теперь она рушилась как карточный домик. На самом деле у меня нет выбора,