В дни Бородина - стр. 9
После разгрома польской кавалерии половина сил под моим командованием развернулась направо для удара в тыл основным польским силам, а вторая половина под командованием полковника Половцева продолжила движение на север и вступила в бой с гвардейскими вестфальскими егерями, прикрывающими со стороны леса правый фланг 8-го вестфальского корпуса генерала Жюно. И хоть в искусстве лесных схваток вестфальские егеря наголову превосходят спесивых польских панов, а их зеленые мундиры даже в какой-то мере способствуют маскировке, бой со спешенными бойцовыми лилитками они проиграли вчистую. В результате вражеские егеря частью были истреблены прямо в лесу, а частью вытеснены за опушку на открытую местность и расстреляны уже там. Достигнув этого успеха, полковник Половцев развернул стрелковые цепи вдоль опушки и, не применяя пулеметов, из-под прикрытия лесного массива открыл уничтожающий прицельный огонь по марширующим в обход флешей вестфальским пехотным полкам, которые, в отличие от егерей, были одеты в белые мундиры и являлись прекрасными мишенями для моих воительниц.
Тем временем правый фланг под моим командованием ударом с тыла захватил польские артиллерийские батареи, после чего покрестил пулеметным огнем бросившихся в штыковую контратаку пеших польских жолнежей, до того занимавших позиции километром восточнее. В результате понесшие большие потери польские полки бросились обратно, но там их плотными залпами встретили русские гренадерские полки, решительным шагом двинувшиеся на сближение с противником. А чего бы им не двигаться, когда командиру 1-й гренадерской дивизии генерал-майору Строганову даже невооруженным глазом было видно, сколько польских жолнежей осталось валяться на зеленой траве после странного татаканья со стороны отбитой нами батареи на холме. Некоторые вражеские батальоны скосило под корень, словно косой, а другие, которым повезло более, уменьшились в составе наполовину или даже втрое. Поняв, что они попали между молотом и наковальней и что их сейчас начнут убивать без всякой жалости, поляки неуправляемой толпой бросились из этой западни на север, во фланг и тыл бою, как раз в этот момент кипевшему за багратионовы флеши. Там они в упор нарвались сначала на убойный картечный залп русской конной батареи, срочно развернувшейся поперек позиции, а потом – на штыковую атаку двух свежих пехотных полков, которые истребили мечущихся в панике панов до последнего человека.
Тем временем русским войскам в очередной раз пришлось оставить флеши настырным французам под командованием знаменитого маршала Нея и прибившимся к ним изрядно потрепанным вестфальцам. Но это была Пиррова победа – она вела французов прямым путем к поражению. Дело в том, что в результате действий в Утицком лесу моего конно-егерского корпуса наполеоновская армия понесла серьезные потери, а французские войска, занявшие флеши, оказались охвачены с трех сторон сразу. На западе и юго-западе от них были мои воительницы, занявшие позиции по опушке Утицкого леса, на юго-востоке и востоке – отброшенные из флешей русские войска и подходящие им на помощь резервы, которые вот-вот должны были броситься в контратаку. Сами атаковать войска Нея не могли (для этого у них, истощенных штурмом флешей, было недостаточно сил), отступить в порядке – тоже, потому что для этого надо было пройти через уничтожающий фланговый огонь с опушки Утицкого леса. Теперь следовало ожидать двух вещей. Во-первых – парламентера от Кутузова. Во-вторых – чего такого особо умного попытается в условиях цейтнота буквально на коленке выдумать милейший Бонапартий, который пока еще не знает, что в тыл ему уже уверенно прокрадывается большой трындец, а его резервы в любой момент могут быть накрыты уничтожающим огнем восемнадцати 122-миллиметровых самоходных гаубиц…