В диких условиях - стр. 33
Хоть Маккэндлесс и отверг ухаживания Трейси, из слов Баррес становится ясно, что отшельником он вовсе не был: «Ему нравилось быть среди людей, он получал от общения очень большое удовольствие. На толкучке он без конца болтал со всеми, кто только оказывался рядом. В Ниланде он завел знакомство с шестью или семью десятками людей, и со всеми у него сложились вполне дружеские отношения. Конечно, иногда ему нужно было побыть в одиночестве, но отшельником он не был. Он очень охотно и много контактировал с людьми. Иногда мне кажется, что он общался впрок, запасался этим общением на те времена, когда вокруг никого не будет».
К самой Джен Маккэндлесс относился с особым вниманием и не упускал случая пофлиртовать с ней или развеселить какой-нибудь шуткой. «Он обожал дразнить и подкалывать меня, – вспоминает она. – Иду, скажем, развешивать белье на веревке за нашим трейлером, а он меня всю прищепками облепит. Игривый был, как маленький ребенок. У меня были щенки, и он все время их накрывал корзиной для белья, а потом смотрел, как они тявкают внутри и пытаются вылезти. Делал это, пока меня до белого каления не доведет, и пока я не начну орать на него, чтобы он их выпустил. Но, если по правде, то с собаками он очень хорошо ладил. Они за ним по пятам бегали, плакали, когда уходил, спать только с ним хотели. У него просто талант был к общению с животными».
Как-то днем, когда Маккэндлесс сидел за книжным лотком на ниландской барахолке, кто-то принес Джен на комиссию портативный электроорган. «Алекс сразу схватился за него и весь день играл на нем, развлекая окружающих, – говорит она. – У него был потрясающий голос. Слушать его целая толпа собралась. До этого момента я и не знала, что он настолько музыкален».
Маккэндлесс часто говорил с обитателями Плит о своих планах отправиться на Аляску. По утрам он занимался гимнастикой, чтобы подготовиться к тяготам жизни в аляскинской глуши, а с Бобом, мнившим себя специалистом по выживанию в экстремальной обстановке, подолгу обсуждал стратегии выживания в условиях дикой природы.
«Лично я, – говорит Баррес, – подумала, что у Алекса крыша поехала, когда он рассказал нам о своей, как он ее называл, «великой аляскинской одиссее». Но он этой идеей был увлечен до невозможности. Только об этом путешествии и говорил все время».
Джен не раз пыталась расспросить его о семье и родных, но Маккэндлесс практически ничего о них не рассказывал. «Я, бывало, спрашивала его, – говорит Баррес, – «Знают ли твои о том, что ты задумал? В курсе ли мама, что ты собираешься на Аляску? Или отец?» Но он всегда отмалчивался. Закатит глаза, надуется и говорит, чтобы я перестала с ним нянчиться. И Боб тут же: «Оставь его в покое! Он уже взрослый мужик!» Но я не отставала от него до тех пор, пока он тему не сменит… наверно, из-за того, как у меня с сыном сложилось. Он ведь тоже сейчас неизвестно где, и мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь за ним присмотрел точно так же, как я пыталась присмотреть за Алексом».