В дальних водах и странах - стр. 29

Чем далее, тем прелестнее становится цвет воды Средиземного моря: это чистейший кобальт светлого оттенка. И как хорошо рисуются на нем узоры жемчужно-белой пены, точно дивные кружева ежемгновенно меняющие свой прихотливо фантастический рисунок!.. Кто не видал этой воды, тот едва ли даже поверит всей прелести ее густого голубого цвета, и чем глубже пучины моря, тем голубее вода. Небо чистое, безоблачное, залитое солнечным блеском – в сравнении с этой водой кажется белесовато-бесцветным на горизонте и грязновато-дымчатым в воздушной глубине, над головою.

Первое впечатление африканского берега. – Развалины старого дворца. – Историческая Александрия. – Парадные встречи и приветствия. – Отель Абат. – Гулянье на набережной большого канала. – Александрийский «большой свет» и «полусвет». – Гаремные дамы на пути цивилизации. – Хедив на прогулке. – Способ сбора общественных подаяний у феллахских женщин. – Увеселительные лодки на канале. – Сады и дачи. – Что значит вода в Египте. – Таракан-исполин. – Одна из местных причин офтальмии. – Парадный консульский выезд. – Особенности мусульманской части Александрии. – Расэльтинский дворец и его парадная приемная. – Наш визит к хедиву. – Чем обязан Египет хедиву Измаил-паше. – Политическое будущее Египта. – Визит к патриарху александрийскому. – Монастырь и церковь святого Саввы. – Благовещенский собор. – Коптская православная церковь и замечательная икона святого Евангелиста Марка. – Католический монастырь и костел святой Екатерины. – Вероисповедные и церковные дела Египта. – Кафе. – Русские и русско-подданные в Египте. – Чувства туземцев к европейцам и положение сих последних в этой стране. – Кто здесь симпатизирует России. – Наша торговля с Египтом. – Нечто о египетском флоте и армии. – Меры против торговли невольниками и фарисейское лицемерие англичан. – Школа «Измаилие» и состояние народного просвещения в Египте. – Ученые учреждения и журналистика.

13-го июля.

С рассветом вышел я на палубу.

– Доброго утра! – приветствовал меня капитан, который, несмотря на столь раннюю пору, был уже на своем посту, на мостике. – Ступайте сюда, – продолжил он, – к Александрии подходим.

Я поднялся на мостик и с недоумением стал вглядываться вперед. Где же Александрия? Где же берега? На первый взгляд, как будто ровно ничего, кроме моря, не видно. Но вскоре, приглядевшись, различил я впереди на горизонте какие-то одиноко торчавшие развалины высокого каменного здания, какой-то белый фасад с двумя круглыми тонкими башнями по углам, светившийся насквозь рядом своих пустых больших окон, и эти развалины, казалось, будто выдвигаются из недр самого моря: берег был столь низмен и уходил в глубь материка такою ровною плоскостью, что полоска его почти не отделялась на горизонте от черты спокойного моря. То были развалины старого дворца египетских пашей, брошенные на берегу среди безлюдной, мертвой местности, и около них хоть бы один кустик, хоть бы малейший клочок какой-нибудь зелени!.. Оригинальная идея – выстроить роскошный дворец среди безжизненной пустыни: пред ним – пустыня моря, за ним – пустыня солончаков, и обе так плоски и так сливаются между собою, что не различишь, где кончается одна и где начинается другая, да и сам он, обреченный на разрушение, среди всей этой мертвенности стоит каким-то оскалившимся скелетом. Далее к востоку, в левой стороне виднелась в море стройная белая башня Рас-эль-Тинского маяка, окруженная стенами каменного форта. Очень высокая сама по себе, она казалась еще выше вследствие замечательной низменности берега и всей окрестности.