В чужую юность. Хроники скупщика - стр. 14
Так, девочки наши стоят. Одноклассницы. Кто с чемоданом, а кто и просто проводить пришел, когда теперь ещё раз все вместе соберутся. Кто-то веселится, есть и грустные.
– Привет, привет. Вы что, уже? – своих бывших одноклассниц спрашиваю.
– Поехали, сам знаешь, коров доить по комсомольским путевкам. Раньше начнем – быстрее отпустят, – это те, что грустные отвечают. Не с чего им радоваться.
Есть такое дело. В колхозе коров доить. Добровольно-принудительно. Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть. Надавили-уболтали, через год направление льготное в институт, или ещё что, наобещали. Жилье предоставляется, спецодежда выдается, в женихи – лучший тракторист совсем бесплатно и без очереди. Поревели девоньки, а деваться некуда. Собрали им родители чемоданы и поехали они, этих самых коров доить. Кстати, кое-кто потом и насовсем останется. Зазорного в дойке коров то ничего нет, да вот, почему-то, желающих совсем мало. И тогда, да и сегодня…
Постоял с одноклассницами, проводили их, руками вслед остающиеся помахали.
В гастрономе всё нужное быстро приобрел. Хлеба купил и припасов в поход. А хлеб вкусный, на своей пекарне его пекут, на дровах. Свежий взял, жаль уже не тепленький.
Дома что-то потянуло копилку свою пересмотреть. Непонятно, откуда мысль такая и возникла. Высыпал всё её содержимое на стол – почти одни копейки да двояки остались. Оно и понятно. Ежедневно на покушать мне двадцать пять копеек родители давали, не знаю откуда, но так уж повелось. Булочка в школьном буфете же семь копеек стоит, чай – три, котлета – тринадцать копеек, вот две копейки сдачи и каждый день оставались. Их и в копилку складывал.
Внутренний голос какой-то сегодня мне подсказал дореформенный двояк не тратить. А почему бы его и в оборот не пустить? Их довольно часто на сдачу сдают. И копейки, и двушки, и трояки. Ещё и довоенные денежки частенько встречаются, особенно монет по три копейки ходит по рукам таких много. Отобрал все старенькие монетки, а что, почти два десятка таких нашлось. Вот никогда бы не подумал, что их так много. Пересмотрел, пятьдесят седьмой год чаще других попадается. Положу к другим своим.
Так, а что это Володя наш задумал? Содержимое копилки своей сортирует. Монетки до шестьдесят первого года в сторонку откладывает, посчитал их с непонятной целью… Из письменного стола своего коробку из-под обуви достал. Открывает. Ба, да это наш человек! Нумизмат Володенька оказывается! Ну, общий язык мы с ним быстро теперь найдем, родственные как-никак души.
Нумизмат-варвар. Иначе не скажешь. Монеты у него просто так в коробке обретаются, ссыпаны навалом. Трутся, бьются друг об друга, коллекционную ценность утрачивают.