В чужом теле - стр. 4

– Вы со мной или как?

– Поехали, покатаемся! – садясь на заднее сиденье, проворчал Вадим. Влезая в салон, он одновременно потащил за собой низкорослого Карцева.

– Шеф, трогай! – по-барски проговорил Миша, дружески обнимая Вадима за плечи.

Выжав сцепление и сильно нажав на газ, Шустов с пробуксовкой тронулся с места. Машина словно дикий зверь устремилась по слабоосвещенной улице. Тем временем получив сообщение об угоне, патрульный автомобиль устремился в погоню, а на постах при выезде из города сотрудники ГАИ готовились задержать угонщиков. С этого момента судьба студента третьего курса Семена Шустова круто пошла вниз.

– Через пять минут выдвигаемся! – обыденно проговорил Шустов, словно братки собирались не на опасную стрелку, а в ресторан. Неожиданно он отчетливо вспомнил сон, который приснился накануне. В нем бригадир видел подземный тоннель стены которого были выложены мраморной плиткой и странного вида большую комнату. С высоким потолком и колоннами, она выглядела угрожающе. Но не это поразило воображение бывшего солдата, а старец, который встретил его. От вида древнего старика у Семена по спине пробежала крупная дрожь. Нет, старик не был страшен или уродцем, скорей наоборот. В голубых выцветших от времени глазах хозяина комнаты была такая сила, что широко открыв рот, Шустов не мог сказать слова. Между двумя мужчинами повисла тягостная пауза, где старик молча и даже с некоторым интересом наблюдал за вошедшим, а Семен размышлял, чем закончится подобный визит. Первым не выдержал Шустов.

– Скажите, а куда я попал и что это за комната? – еле ворочая языком от страха, спросил бригадир. Усмехнувшись краешками губ, старец на мгновение закрыл глаза словно что-то вспоминая. Через несколько секунд открыв их, он иронично сказал:

– Да как тебе сказать, сынок, последний суд.

От слов старика стало так жарко словно в одно мгновение мужчина оказался в парилке. Страх и смятение колючими иглами пронзили все тело отдаваясь в голове острой болью. Все то, о чем он читал в книгах или слышал от старых людей оказалось правдой и теперь осознавая, что перед ним последний суд, Семен был на грани истерики. Видя, что мужчина старается бороться и победить противное чувство страха, учетчик ободряюще улыбнулся. На испещренном морщинами лице старца улыбка сверкнула, как кусочек радуги в темном пространстве. От этого простого действия Шустову стало так хорошо, что, отбросив тягостные мысли он снова спросил:

– Я, что, умер?

Покачав головой, учетчик, сложив ладони вместе мгновение раздумывал, как ответить. Наконец собравшись с мыслями, он тихо проговорил: