В царстве тьмы. Оккультная трилогия - стр. 3
Глаза Мэри радостно вспыхнули.
– О! Как вы добры оба, папа и ты! Благодарю, благодарю! Я очень люблю тетю Валю, но конечно, мне будет гораздо веселее у доброй, очаровательной баронессы.
– Несомненно, замок ее, как говорят, один из самых любопытных, даже как исторический памятник, и кроме того, она много принимает. Ты даже встретишь там знакомых: Эрика Раутенфельда и молодого Норденскиольда, родственника барона. Оба они ухаживают за тобою, и это совсем не испортит дела: мне казалось даже, что Павел Федорович тебе нравится.
Заметив, что Мэри покраснела, Анна Петровна с улыбкой прибавила:
– Ты знаешь, дорогая, что мы с папой предоставляем тебе полную свободу выбора, а оба жениха – люди вполне порядочные и представляют прекрасную партию. Но повторяю – ты сама должна решить свою судьбу.
– Милая мамочка, Эрик Оскарович не нравится мне: он напыщенный, сухой и холодный, а взгляд у него пронизывающий. Нет-нет, он не герой моего романа, я предпочитаю скорее Норденскиольда. Хотя мне кажется, что к тому, за кого выходить замуж, я должна питать иное чувство. Как знать, дорогая мама? Может быть, человек, которому суждено покорить мое сердце, мне еще не встретился, – заключила она смеясь. Шумное появление мальчика лет тринадцати-четырнадцати, в форме кадета, прервало разговор. Это был брат Мэри, собиравшийся с нею на день рождения их общей подруги детства. Петя объявил, что автомобиль у подъезда, а м-ль Эмили готова и ожидает их в прихожей.
– До свидания, дорогие мои. Веселитесь хорошенько, – сказала Анна Петровна, когда молодежь поспешно уходила, унося подарки: футляр с кольцом и коробку конфет.
Тем же вечером баронесса Козен сидела в будуаре в большом собственном доме на Сергиевской, где занимала целый этаж. Она небрежно проглядывала французский роман.
Комната была большая и обтянута изумрудно-зеленым шелком, с атласной того же цвета мебелью. В углублении, образовывавшем фонарь и выходившем на улицу, стояли на возвышении два кресла и стол, на котором красовались в хрустальной вазе фиалки и нарциссы, наполняя помещение чудным ароматом. Стены украшали дорогие картины, а редкие растения в больших японских вазах оживляли роскошную комнату, ярко освещенную электрическими лампами.
Хозяйка этого прелестного уголка была женщиной средних лет, высокой и худой, но ширококостной, что придавало ее фигуре нечто увесистое и массивное. Лицо у нее было приветливое, свежее и очень белое, а большие темные глаза можно было бы назвать даже красивыми, не страдай они отсутствием выразительности, как и все лицо, в котором не проглядывало ни ума, ни доброты; оно оживлялось только в минуты гнева. Тем не менее это была хорошенькая женщина, а пышные ярко-рыжие волосы, составлявшие редкий контраст с темными глазами, придавали ей что-то своеобразное, пикантное. Баронесса была нарядно одета, и на руках, державших книгу, сверкали бриллианты, но короткие, толстые пальцы были грубы, как и большая, выглядывавшая из-под платья плоская ступня, которая, несмотря на шелковый чулок и изящную туфлю из золотистой кожи, лишена была и тени чего-либо породистого.