В барханах песочных часов - стр. 51
– Пошли все к чертям! – заорал Карпов и с силой захлопнул дверь.
– Что это с ним? – охнула соседка.
– Нервишки, – покачал головой ветеран. – Но так и работа такая, нервная, да ничего, мы этот код обнаружим.
– Так у него кот, а я думала, собака, и кости носила. Дура! – Всплеснула руками женщина.
Ветеран смерил ее молчаливым взглядом, махнул рукой и заковылял к своим дверям.
Леночка, позабыв про лифт, бежала вниз по ступеням, не чуя ног.
На улице она плюхнулась без сил на первую скамейку и затряслась в истерическом хохоте.
На следующих занятиях Карпов старался не встречаться с ней глазами. Но на перекуре все же подошел и принес извинения за вчерашние, как он сказал, бестактности. Леночка с готовностью пошла на примирение. Она вновь сказала, что он талантлив, и такому, как он, вполне можно всего добиться в жизни, не вступая в конфликт с законом.
– Вам хорошо говорить, – грустно отозвался Карпов, – у вас все есть, и это обучение, наверняка, ваша прихоть, вы вполне могли бы обойтись и без него. Хотя женщине при равных, конечно, условиях труднее, но исключениям здорово фортит.
Он полез в карман за очередной сигаретой.
– Если вы… если вам действительно очень надо, то я готов продолжить дополнительные занятия, – сказал он неуверенно.
– Ну что ж, мне действительно, без дураков, это очень важно, – ответила она.
После занятий они пошли к нему домой пешком. Говорили о компьютерах. Карпов очень интересно, словно о живых существах, рассказывал об этих электронных детищах цивилизации. Оказывается, он знал человека, который сблизился со своим компьютером настолько, что они могли обмениваться не только информацией, но даже эмоциями.
Взаимопроникновение у них дошло до того, – начал рассказ Карпов, – что они полюбили друг друга. Ее звали Лэя. Каждое утро она улыбалась ему с экрана, с нетерпением ждала его возвращения вечером. Если он задерживался где-то на пирушке, Лэя по телефонной сети безошибочно вычисляла его место нахождения. Если в той квартире имелся компьютер, Лэя высвечивалась на его экране и требовала, чтоб ее возлюбленный немедленно ехал домой. Причем в самых, что ни на есть, сварливых и ревнивых фразах. Например: «Калугин, сколько можно пьянствовать? У тебя же печень больная… А эта женщина? Посмотри на нее хоть раз трезвыми глазами…» Впечатление это на всех производило, конечно, потрясающее, но никто не сомневался, что Калугин фокусничает. Если в доме, где находился Калугин, не было компьютера, Лэя пробивалась к нему через телефон. Раздавался звонок, и когда вместо голоса в трубке слышалось тонкое жужжание, Калугин знал, что это Лэя. Телефон с определителем четко фиксировал номер Кулагина. Вот такая ревнивица. Лэя была для него настоящей женой. Она выводила его из запоев. Восстанавливала здоровье, безошибочно определяя диагноз и рекомендуя лекарства. Всех удивляло, как это через два-три дня из совершенно разрушенного Калугина вновь получался этакий попрыгунчик, розовощекий молодой мужчина. Словом, чудеса.