Узнай Москву. Исторические портреты московских достопримечательностей - стр. 59
Большой зал консерватории
Вскоре после открытия архитектор Загорский заявил о желании «сохранить за собой пожизненно и безвозмездно должность архитектора при здании консерватории». Загорский создал замечательное здание, подлинный храм музыки, атмосферу которого создают два ряда строгих дорических колонн нижнего вестибюля Большого зала. Античную среду дополняют копии древнегреческих статуй амазонок, что когда-то стояли в храме Артемиды в Эфесе. Высокие потолки, огромное пространство, много воздуха – появилось все, чего так недоставало прежнему воронцовскому дому. Каким тесным он был по сравнению с новым зданием, где на концерт могли собраться уже почти две тысячи человек (точнее, 1853), заняв места в партере на десяти рядах деревянных кресел и восемнадцати рядах стульев, а также в амфитеатре и балконе. Предусмотрели и ложу для главного зрителя – государя, слева от сцены, ее и по сей день отличает от аналогичной правой ложи специфический декор с символами власти. Огромные окна Большого зала позволяют внимать музыке при дневном свете.
Деревянные кресла со временем уступили место мягким, а вот акустика Большого зала не изменилась. Она достойна отдельной оценки, ибо зал представляет собой грандиозный музыкальный инструмент, где двойной деревянный потолок служит декой, позволяющей донести звук со сцены до самого последнего ряда. Причем раньше пели без микрофонов – усилители звука тогда еще не изобрели.
Сегодня взорам поднимающихся по лестницам зрителей Большого зала предстает то самое панно «Святая Цецилия», привет от эпохи модерна (растительный декор и прочее), очень к месту пришедшееся в неоклассических интерьерах Большого зала. Основой витража послужила картина Николя Пуссена с аналогичным названием. Обычно витражи размешают в готических соборах, на большой высоте от пола, чтобы проникающее через разноцветное стекло солнце освещало внутреннее пространство, приводя к гармонии пространства и света. В Большом зале к этим трем стихиям добавляется музыка, создавая необходимое для духовного развития человека настроение. К моменту открытия витраж по своим большим размерам (5 х 4 м) уступал разве что витражу в Исаакиевском соборе, площадь которого превышала 29 кв. м.
С этим витражом вышла занятная история. В октябре 1941 года во время бомбежки Москвы, он разбился на мелкие осколки, которые были собраны сотрудниками консерватории (насколько это представлялось возможным) и долго хранились в подвале. Стену заложили кирпичом, на место витража повесили картину «Славянские композиторы» Ильи Репина. О реставрации витража речь зашла лишь в конце 1970-х годов. Из подвалов вытащили ящики с остатками витража и стали выкладывать его по кусочкам на паркете в фойе партера. Тут-то и выяснилось, что от образа самой мученицы Цецилии не осталось и следа, сохранились лишь осколки фона с орнаментом. Восстановление пришлось отсрочить, а в 1990-х годах ящики с осколками пропали. Хорошо хоть, что осталась старая фотография, по ней уже в 2011 году и создали новый витраж (опять же в Петербурге) по современным технологиям. Ныне он встречает посетителей Большого зала на том же месте, но кто был автором того, первого витража, так и неизвестно.