Узнай Москву. Исторические портреты московских достопримечательностей - стр. 24

Князь Н.Б. Юсупов. Миниатюра с портрета И.Б. Лампи, автор А.П. Рокштуль, 1849

Нищих, живущих подаянием, издавна было на Руси немало. Более того, некоторые из них носили ореол святости или «блаженности», обитая преимущественно на папертях храмов (вспомним поэму «Борис Годунов»). С нищетой пробовали бороться по-всякому: и угрозами, и посулами, но явление это не исчезло с городских и деревенских улиц. Лишь в Екатерининскую эпоху за бездомных взялись по-настоящему: что толку подавать им милостыню, лучше приучить к труду, как способу прокорма. Делами асоциальных элементов призван был заниматься Приказ общественного призрения, учрежденный Екатериной II в 1775 году. Так и появился в Москве в 1777 году первый работный дом, куда полиция свозила представителей социального дна – «совершенно убогих» нищих, которые «работать могут». Принимали и тех, кто приходил по своей воле, из благих побуждений, не имея возможности найти работу. Мужчин определяли в бывший противочумный карантинный дом на Сухаревке, а женщин в Андреевский монастырь, что на Воробьевых горах. Нельзя сказать, что в полурежимном работном доме попрошаек ожидал рай земной – на их содержание выделялось по три копейки в день, при этом им вменялась обязанность работать – мужчины пилили дрова или копали землю, женщины пряли, убирались. Но свободных мест не было, более того, вскоре возникла потребность в расширении деятельности благотворительного и воспитательного учреждения, потому на пожертвование купца Чижова в 1836 году и был куплен дом Юсупова в Большом Харитоньевском переулке.

Так его и звали в Москве – Юсупов работный дом, где были открыты мужское отделение (на три сотни коек), женское, детское (дети были главными добытчиками милостыни на той же Хитровке) и отделение «для неспособных к труду». Со всех концов Москвы стекался сюда бедный люд два раза в неделю, по вторникам и пятницам. Главное было иметь при себе паспорт и прийти пораньше, занять очередь рано поутру, чтобы к открытию (в 9 часов) быть в первых рядах. Вторая категория насельников, прибывавшая сюда против свой воли, не стремилась остаться в работном доме надолго и жить по принципу «Запомни сам, скажи другому: упорный труд – дорога к дому!».

Новичков проверяли на вшивость и в буквальном, и в переносном смысле, ибо люди сюда попадали самые разные, готовые на все, – и мелкие воришки, и спившиеся актеры, и даже проигравшиеся картежники дворянских кровей. Итогом проверки было определение либо в «добронравные», либо в «ненадежные», последних держали отдельно и под караулом. Срок проживания в доме колебался от нескольких дней до полугода, иногородних старались сразу отправить на малую родину (подавляющая часть попрошаек была родом из провинции). Но совсем одиноких и сирых инвалидов могли и оставить в доме навсегда. «Чистые, сухие и просторные спальни, с крашеными полами, с отдельными койками, на которых лежали такие мягкие и сухие постели, – отзывался счастливый постоялец. – Вполне достаточная и вкусная пища, еженедельное чистое белье и баня – все было хорошо в этом заведении».