Уж замуж невтерпеж - стр. 2
– Не знаю. Места много, только пусто как-то… а тебе как? Глянулся?
– Кто?
Сердце защемило. Всю дорогу на Мудрославу если и глядел, то не жених нынешний, которого, по правде, и женихом-то назвать неможно было, но Старомысл.
И вроде бы ничего-то непристойного.
Просто… случайные встречи.
Осторожные взгляды, в которых обещание виделось. А от этого, увиденного, сердце сбоило. То вскачь неслось, то замирало трепетно. И хотелось порой закричать. Велеть остановиться.
Повернуть обратно.
Но Мудрослава справлялась с собой. И со снами, которые случались после этих взглядов. Стыдные. Непотребные. Заставляющие просыпаться в испарине, сгорая от непонятной страсти.
Вот диво, а ныне-то спалось спокойно.
– Да… не знаю пока. Какой-то он… не знаю.
– Не такой? – Яр дернулся и поморщился.
– Смирно сиди.
– Сижу.
– Не такой… или это оттого, что ворожба на мне? – Мудрослава затянула шелковую ленту, а после завязала бант попышнее.
Достала из шкатулки бусы.
Повесила на шею братцу. А тем еще одни и еще.
– Не многовато? – тот поднял бусы пальчиком.
– В самый раз. Видел, сколько на ладхемках? Как они тебе?
– Женить решила?
– Надо, Яр. Сам ведь понимаешь.
– Понимаю, – вздохнул братец, поднимаясь. А солнце за окном показалось, пока лишь краешком золотым. И золота этого хватило, чтобы выплеснулось оно окрест, окрасивши горные вершины. И те заискрились, засверкали. От этакой красоты душа заныла. И слезы сами на глаза навернулись.
– Знаешь, умыть бы их… а то ж так размалеваны, что лица не видать.
– А островитянка?
– Не, – Яр замотал головой. – Этакая и пришибет ненароком, если чего вдруг. Да и наши не поймут. Чтоб жена крепче мужа была.
И вправду не поймут.
Хотя брехать поостерегуться. Мужа-то она, может, и не всовсем пришибет, а кого постороннего, так и до смерти.
– Степнячка хороша, – он прищурился.
– Не вздумай даже, – Мудрослава уцепилась за округлое ухо и крутанула легонечко. – А то ведь и вправду женю!
Яр скривился.
Неслух… всегда-то таким был… может, оттого, что наследник? Вот и баловали, что мамка с няньками, что после. А он хороший, братец. Незлой.
Шебутной только.
Но это от молодости.
– Идем, – Мудрослава поняла, что времени почти не осталось. Еще немного и замок стряхнет оковы сна, и тогда-то станет в нем людно. А ей хотелось посмотреть на это место в тишине.
И она на цыпочках вышла из комнаты.
Спят.
Тихо спят. Сопят, да боярыня Савровская, честная вдова, старшею над Мудрославиным двором поставленная, во сне похрапывает тоненько да жалобно. Прочие девки тихи. Не ворочаются даже.
Ступали на цыпочках. И что-то было такое в этом побеге, донельзя детское, напомнившее о прежних, почти забытых временах, когда не чувствовала Мудрослава тяжести венца царского.