Уж замуж невтерпеж - стр. 37
Насчёт собственной меня терзали огромные сомнения. Хоть герцоги уверили, что волноваться не стоит и надо лишь подождать — проклюнется, куда деваться! — самой себе мне веры не было. Это как сказали бы тебе, что летать умеешь. Посмотрела бы я на того, кто на слово поверит и тут же прыгнет с крыши проверять! Да, суперспособностями многие грезят, а на деле — кто ж в них верит? Вот и я не верила.
Мариса на меня обиделась смертельно. А я же как лучше хотела! Леди Карина за добрую долгую службу выделила ей кусок земли и распорядилась построить на ней добротный дом за счёт грюнейера, то есть за герцогский, деньгами тоже одарила щедро. Да на такую завидную невесту теперь женихи слетятся как мухи на мёд! Сама бы и выбрала, кто по душе… Да только просчиталась я, недооценила бесхитростную душу.
Всех слов её не передам, но пристыдила она меня знатно. И наотрез отказалась покидать своего «птенчика неоперившегося» — меня то есть. И в ноги падала, и ревмя ревела, чуть собственное сердце не разорвалось. Рыдали уже вместе, сидя на полу, пока я не поклялась взять её с собой, тем и закончились мои благие намерения. Ну что за преданность, как было не любить чудесную Марису! Она ещё немного дулась в дороге, зато мне вышел большой урок.
Шенлин, роскошная столица, поразил. Сонливость, навеянную мерным покачиванием в комфортном экипаже, как рукой сняло, едва на горизонте раскинулся огромный город. Я по малодушию своему скептически отнеслась к словам целителя душ о «развитом цивилизованном обществе», так как судила лишь по той деревенской идиллии, что царила в поместье Каас-Ортансов. И как же была неправа! Беру свои слова обратно.
Ещё издали я заметила высоченные тонкие шпили башен, короной обрамлявшие сердце города. В каком средневековье такие встретишь? «Кукурузина» в Питере и та пониже будет… Белоснежные, окрашенные закатным солнцем в розовый — будто неведомых богов чертоги. Шенлин был выстроен на холмах, и даже издалека видно, как утопают в густой зелени целые кварталы, пестрят всей радугой крыши, белеют штукатуркой стены.
В сам город мы въехали уже в сумерках; то там, то тут вспыхивали ночные огни, светились, зазывая вечерних клиентов, вывески. На окраинах, как водится, было потише. Зато, в отличие от наших мегаполисов, это были не унылые и безликие спальные кварталы и не прибежища для маргиналов, а уютные особнячки. Наш путь лежал к такому же, но через центр, в другой конец Шенлина. А ближе к центру расцветала огнями и красками ночная столица.
Шум, гам! Шенлин — он и для дневного работяги, и для ночных гуляк. Широкие проспекты, гладко стёсанные камни на мостовых. Сияли волшебством витрины, зазывали музыкой кафе и рестораны. Летели изящные коляски, неспешно прогуливались весёлые компании и романтичные парочки. Театр, мамма мия, настоящий! Музей, кофейня, тут же храм какой-то неведомой Сагарты. А магазины-то!.. Миланский Монтенаполеоне блекнет! И здания все — в пять, в шесть, а то и в восемь этажей… Стекло, и камень, и огни! Колонны, барельефы, арки… Всё здесь кипело и манило!