Уютная кондитерская в Париже - стр. 28
– Кухня?
Нина вздохнула, понимая, что мама не успокоится, пока не увидит всю квартиру. Она пересекла комнату и резко свернула в кухню-столовую.
– Боженьки ты мой, Нина! Какая красота!
Нина не могла не согласиться: большая комната без каких-либо перегородок с видом на Эйфелеву башню и в самом деле была замечательна. В этой обставленной по последнему писку моды кухне стояли отливающие глянцем шкафы без ручек и имелись все гаджеты, известные человечеству.
– Покажи мне кофемашину. Ой, Джон! Джон! Иди сюда скорей, посмотри.
Нина слышала, как ее родители восторгались по поводу встроенной кофемашины из нержавеющей стали, прикидывали, куда бы им поставить такую и сколько она может стоить.
Нина пошла дальше, показала матери широкий коридор с мягкой подсветкой в нишах и плиточным полом, ванную с огромной душевой кабиной и миленькой синеватой плиткой.
– Как все мило, дорогая. Так ты и домой не захочешь возвращаться.
– Не переживай, ма. Как только Себастьян снова обретет способность двигаться, он захочет вернуть себе эти покои.
– А как он поживает, красавец? Передай ему привет от меня. Обязательно. Нам его не хватает. Он ведь практически жил здесь. – Нина закрыла глаза, точно зная, что последует дальше. – А потом вдруг… не знаю, почему он перестал приходить. Жаль, что мы его так редко видим.
– Может, потому, что он уехал в университет, а потом окончил школу кейтеринга, – уже, наверно, в тысячный раз высказала предположение Нина.
– Ну, мог бы заглядывать на каникулах.
Подбородок Нины напрягся, и она с благодарностью подумала: хорошо, что камера все еще направлена на модерновую душевую.
– Ну вот, экскурсия закончилась, – сказала Нина. – Как там овечки – ягнятся…
– Ты не показала мне спальню. Ну-ка, давай.
– Да обычная спальня. Кровать…
– Слушай, ведь это так интересно узнавать, как у них там в других странах. Ты разве так не думаешь?
Нина остановилась у дверей спальни. Никаких разумных оснований не показывать эту комнату матери у нее не было, но все равно…
Она открыла дверь, словно видела эту комнату в первый раз, и ощутила то же беспокойное чувство: она словно подглядывала за любовниками, вторгалась в чужую жизнь. В спальне она чувствовала это острее, чем в какой-либо другой комнате, вероятно, потому, что здесь было множество личных вещей.
– Ух ты, пододеяльник, очень мило. По-мужски, но со вкусом. Себастьян всегда отличался хорошим вкусом. Лампы очень приятные. А что он читает?
Нина проглотила слюну. Этот мужской атрибут в виде серого и бледно-голубого с черным покрывала постоянно напоминал ей о том, что она проводит ночи в спальне Себастьяна, а лежащий обложкой вверх открытый роман Дэвида Балдаччи