Уймись, конопатая! - стр. 28

– По-моему, он смотрит на нас как на лесбиянок.

– Ты этого комолого официантишку имеешь в виду? Разумеется, это у него на лбу написано, – равнодушно отреагировала Богдана, откинувшись на спинку кресла. – Мы уже который раз попадаем в его смену. Все одни да одни… Без мужиков. Вот и зародилось в куриных мозгах подозрение. В следующий раз обязательно возьму с собой свидетельство о браке.

– И как предъявишь? – с улыбкой уточнила Лера, не сводя взгляда с официанта, который в этот момент обслуживал соседний столик, периодически косясь в их сторону. – Представляю, что ты скажешь. Дескать, молодой человек, мы подруги, не более, так что клеить нас не возбраняется. Хоть каждую в отдельности, хоть обеих сразу.

– Брось, – презрительно фыркнула Богдана. – Не заводит он меня.

Вечер пятницы только-только начался – время их традиционных ресторанных посиделок.

Так повелось: как бы ни клялись мужьям, как бы ни зарекались держать язык за зубами – в ресторане все выложат друг другу без утайки. Еще и приукрасят при этом, от себя добавят.

Это началось задолго до их замужеств, а значит, было главнее, значимей. Это – святое!

– Нам с тобой мужиков не делить, – призналась однажды Богдана во время очередного разговора. – И это главное. Мы никогда не пересечемся. К тому же никому третьему я не доверю то, что скажу тебе.

Лера, помнится, тогда скептически повела бровью, про себя подумав: «А я некоторые вещи даже тебе не скажу. Ни к чему. Так спокойней!»

В детстве они секретничали на берегу реки, сидя на поваленном дереве, в старших классах – на скамье в школьном парке, в студенчестве – в дешевой открытой кафешке. И, лишь обзаведясь мужьями, решили оккупировать угловой столик в полумраке ресторана «Пантагрюэль». По пятницам, когда у вторых половин «наклевывалась» рыбалка.

Темы разговоров, естественно, взрослели вместе с ними.

Как убрать второй подбородок, если он появился раньше времени, стоит ли прибегать к ботоксу после тридцати, татуаж ресниц и бровей – так ли это круто, как говорят…

Это поначалу. Потом Богдану, словно ветром одиноко стоящую в поле березку, стало клонить все в одну сторону.

В ту самую, которая восемнадцать плюс.

Выложив в подробностях все, что в очередной раз происходило в их семейной – с Иннокентием – постели, Богдана начинала методично вытягивать аналогичную информацию из подруги. При этом томно подмигивая и маня пальчиком:

– Алаверды, маркиза! Колись!

Лера сопротивлялась как могла, отделываясь дежурными фразами типа: «Ничего необычного» или «Как у всех, успокойся». Не могла она обсуждать это ни с кем: ни с лучшей подругой, ни с матерью, ни с мужем Стасом. Она и перед Иннокентием-то чувствовала себя неловко после услышанного. А что будет, если он узнает об их разговоре?!