Увечный бог. Том 2 - стр. 86
– Внутри меня ничего не скрывается.
– Однако тебе больно видеть, как эти дети сидят, смотрят, лежат рядом. Ведь так?
Уголек отвела взгляд.
– Дура. – Целуй вздохнула. – Они приносят достоинство. Как и ты с адъюнктом. Почему, по-твоему, народ ее ненавидит? Терпеть не может одного ее вида? Она демонстрирует нам то, о чем мы не хотим вспоминать, потому что достоинство мы утратили давно и безвозвратно. А эти дети показывают нам, как можно с достоинством уйти, когда умирают сами или дают умереть нам под их присмотром.
– Адъюнкт как-то говорила, что мы живем и умираем без свидетелей. Эти дети, похоже, не согласны.
Только что с того?..
– А ты думала, будет просто? – продолжала Целуй. – Думала, мы не устанем? Мы пропахали полсвета, чтобы попасть сюда. Мы давно перестали быть армией – даже не знаю, что мы такое теперь. Не думаю, чтобы во всем мире кто-то сумел бы дать нам название.
– Мы не дойдем, – обреченно сказала Уголек.
– И что?
Уголек подняла глаза и ненадолго встретилась взглядом с сестрой. За Целуй сидел капрал Римм и натирал обрубок правой руки маслом. Уголек знала, что он все слышит, хоть и виду не подает. Как и Милый, который лежит, укрывшись грязной простыней от солнца.
– Так тебе не все равно, Целуй? Непохоже на тебя.
– Смысл не в том, чтобы выжить, Уголек, и довольно давно.
– Вот как? – буркнула она. – А в чем он, просветишь?
– Ты и сама знаешь. Сказала же: мы не дойдем. А эти дети среди нас как будто гомункулы. Они сделаны из всего, чего мы лишились, – из достоинства, совести, истины и прочего. И посмотри на них: одна кожа да кости. Немного в нас, видимо, было хорошего, сестрица.
Если бы слезы не иссякли, Уголек бы расплакалась. Вместо этого она сползла на твердую землю.
– Тебе надо было сбежать.
– Бьюсь об заклад, адъюнкт говорит это себе по тысяче раз на дню.
Адъюнкт? Уголек покачала головой.
– Она не из тех, кто убегает.
– Верно, как и ты. Как и я тоже. Теперь.
Это не моя сестра.
– Думаю, завтра будет наш последний поход, – продолжила Целуй. – И знаешь, пускай. Попробовать стоило. Кто-то должен ей это сказать. Попробовать стоило.
– А лучше всего то, что здесь нет пауков, – сказала Хеллиан, ложась на скатку. – Эта пустыня – настоящий рай. Пусть мой труп пожрут мухи и накидочники. Да хоть даже эта плотоядная саранча. Главное, что ни один паук не совьет гнездышко у меня в глазнице. Это ли не счастье?
– А почему ты их так боишься, сержант?
Хеллиан задумалась. Мысли, правда, ушли куда-то в сторону. Ей отчетливо представились груды улыбающихся черепов. А почему бы и нет?.. Ах да, пауки.