Увечный бог. Том 1 - стр. 70
– Ты не хундрилка по рождению, – сказал он. – Ты из гилков. И ничего не понимаешь в наших обычаях…
– Хундрилы были страшными воинами. И остались. Ты должен встать, Голл. Должен собрать своих духов – всех – и спасти свой народ.
– Мы не виканцы, – прошептал он, снова вцепившись когтями себе в лицо.
Она разразилась проклятием.
– Нижние боги, ты и вправду думаешь, что Колтейн со своими проклятыми виканцами справились бы лучше?
– Он нашел бы способ.
– Дурак. Ничего удивительного в том, что жена насмехается над тобой. И в том, что все любовницы отвернулись от тебя…
– Отвернулись? Да они все мертвы.
– Так найди новых.
– Кто полюбит труп?
– Вот ты и заговорил правильными словами, Военный вождь. Кто? Ответ лежит передо мной, тупой старик. Вот уже пять дней. Ты – Военный вождь. Встряхнись, будь ты проклят…
– Нет. Завтра я препоручу свой народ заботам адъюнкта. Хундрильских «Выжженных слез» больше нет. Все кончено. И я кончен.
Перед его глазами мелькнуло лезвие ножа.
– Ты этого хочешь?
– Да, – прошептал он.
– С чего начать?
– Решай сама.
Нож исчез.
– Ты сам сказал, я из гилков. Что я знаю о милосердии? Ищи сам путь к Худу, Голл. Виканцы погибли бы так же, как погибли твои воины. Точно так же. Бывают проигранные битвы. Так заведено. Но ты еще дышишь. Собери свой народ – они ждут тебя.
– Нет. Больше никогда я не поведу воинов на битву.
Она прорычала что-то неразборчивое и ушла, оставив его одного.
Он смотрел на стенку палатки, слушая собственное бессмысленное дыхание. Я знаю, что это такое. Страх. Всю мою жизнь он поджидал меня в холодной ночи. Я творил ужасные дела, и наказание близится. Прошу, поторопись.
Ведь ночь очень холодна и подбирается все ближе.
Глава четвертая
Мы раньше не знали ничего.Теперь знаем все.Убирайся с наших глаз.Наши глаза пусты.Посмотри в наши лицаи гляди, если посмеешь.Мы – кожа войны.Мы – кожа войны.Мы раньше не знали ничего.Теперь знаем все.«Кожа»Сежарас
Столько пота, что можно утонуть. Он дрожал под мехами, как и каждую ночь после битвы. Проснулся, дрожа, мокрый, сердце колотится. И перед глазами картинки. Кенеб, за мгновение до того как его разорвало на части, повернувшись в седле, смотрит на Блистига холодным понимающим взглядом. Глаза в глаза, в десяти шагах. Но это же невозможно. Я знаю – невозможно. Меня и близко не было. Он не поворачивался, не оглядывался. Он не видел меня. Не мог.
И не вой на меня из тьмы, Кенеб. Не гляди. Я вовсе ни при чем. Оставь меня в покое.
Но проклятая армия понятия не имела, как прорываться, как отступать перед превосходящим противником. Каждый солдат сам по себе – вот смысл отхода. А они вместо этого