Утятинская торговка - стр. 7
– Да. Что, заметно?
– Правая нога опухшая и не совсем отмытая. А завтра синяк будет. Вот кабинет, вот душ. Константин!
А он уже выходил из кабинета с каким-то барахлом в руках:
– Вот полотенца и халат. Шампунь, к сожалению, только мужской.
– Ничего, женщин моего возраста в специальной литературе называют «третий пол».
И закрылась в душе. Под струей горячей воды она подумала: это сколько же мы знакомы? Лет сорок?
УРЕМОВСК-УТЯТИН, 1969-1970.
На грязной газовой плите закипал чайник. Рядом в кастрюле с водой нагревалась банка болгарских голубцов. Ира вспомнила, что хлеб у нее позавчерашний, зачерствел, небось. Пойти взять дуршлаг и подновить его по маминому рецепту?
Еще в коридоре она поняла: в их комнате гудёж. Распахнула дверь – так и есть. Десять минут назад же никого не было! А теперь на проигрывателе крутится пластинка. Модная песня «Как хорошо быть генералом» в исполнении Вадима Мулермана. На столе несколько бутылок «Солнцедара», одна уже открыта и отпита. Консервы, хлеб, колбаса. Стол придвинут к Муниркиной кровати. За столом Машка, Мунирка, два парня из слесарки и еще кто-то незнакомый. На ее кровати полулёжа целуются Верка и какой-то потрепанный хмырь. Так, поужинала. Подошла и резко дернула за покрывало:
– Верка, брысь! Топчи свою койку!
– Подумаешь, проп…ли мы твою девичью постельку! – пьяно ухмыльнулась Верка.
Но Ира, закаленная бытом, в рабочем общежитии за себя постоять могла. Выставив чайник перед собой и угрожающе покачивая им, сказала:
– Считаю только до двух!
Парочку с кровати как ветром сдуло:
– Дура психическая!
Ира сгребла с кровати постельное белье, засунула все в наволочку, подумав, воткнула туда и покрывало. Прихватив посуду и хлеб, потащила все это на кухню.
Она расположилась на кухонном подоконнике, уже без всякого удовольствия ковыряясь в консервной банке. Зашедшая в кухню Саша из комнаты напротив посочувствовала:
– Что, опять Манька с Мунькой гудят?
Ира только молча кивнула.
– Ирка, что ты молчишь? Пожаловалась бы в профком!
– Ага, постучи… себе в карман… Можно подумать, ты довольна соседями. Но ведь молчишь!
Саша вздохнула и вышла. Ира вымыла посуду, завернула ее в газету и понесла назад в комнату. Однако ее никто не заметил. Все бутылки уже перекочевали под стол, а собутыльники дружно пели «Каким ты был».
Ира взяла наволочку с бельем и поплелась в подвал. В бельевой сидела комендант Цецилия Львовна: кастелянша Дуся на прошлой неделе свалилась со ступенек и сломала ногу. Вот бы взяли Иру на время! Она бы маме могла столько денег посылать! И себе бы сапоги купила. Но кастелянша работает в день, а Ирин цех в три смены. Не получится… Про Цецилию Львовну говорят, что в общежитии она зарабатывает себе квартиру. Правильно, «Искож» – вредное производство, здесь очередь подходит быстро. Только какая вредность в рабочем общежитии? Впрочем, вредность есть, Ира по себе знает. И вообще, баба Цецилия неплохая. Вот и сейчас, на просьбу Иры поменять покрывало просто кивнула и сказала: