Утраченный символ - стр. 6
«Человеческий дух жаждет власти над материальной оболочкой».
Раздался бой напольных часов, и Малах поднял глаза. Половина седьмого. Отложив инструменты, он завернулся в шелковое кимоно и вышел в коридор. Воздух шикарного особняка был напоен резким ароматом красок и дыма восковых свечей, которыми Малах стерилизовал иглы. Рослый молодой человек прошел по коридору мимо бесценного итальянского антиквариата: гравюры Пиранези, стула Савонаролы, серебряной лампы Бугарини.
По дороге он бросил взгляд сквозь большое, во всю стену, окно и полюбовался классическим видом: сияющий купол Капитолия светился мрачной силой на фоне темного зимнего неба.
«Оно сокрыто где-то там», – подумал Малах.
Об этом знало всего несколько человек. Еще меньше людей имели представление о грандиозной силе, которой обладало сокровище, и о том, как хитроумно его спрятали. По сей день это оставалось величайшей тайной страны. Те немногие, кто знал истину, утаивали ее под покровом символов, легенд и аллегорий.
«Теперь они открыли мне двери», – подумал Малах.
Три недели назад, пройдя таинственный ритуал, на котором присутствовали влиятельнейшие лица Америки, он был посвящен в тридцать третью степень – высшую степень самого древнего братства на планете. Несмотря на новый градус, братья ничего не открыли Малаху. И не откроют, он это понимал. Так не бывает. Малах мог ждать сколь угодно долго, но все равно не заслужить их полного доверия.
К счастью, в доверии братьев он больше не нуждался.
«Посвящение уже сыграло свою роль».
В радостном предвкушении грядущих событий Малах зашагал в спальню. Из установленных по всему дому динамиков звучала редкая запись: «Вечный свет» из «Реквиема» Верди в исполнении кастрата – напоминание о прошлой жизни. Малах включил громоподобный «Судный день» и под грохот литавр и параллельных квинт легко взлетел по мраморной лестнице; полы кимоно развевались за его спиной.
Желудок недовольно заурчал. Вот уже два дня Малах постился и пил одну воду – готовил свое тело согласно древним обычаям.
«К рассвету я утолю голод, – напомнил он себе. – И жажду мести тоже».
Малах почтительно вошел в спальное святилище и притворил за собой дверь. Подойдя к гардеробной, он остановился перед огромным зеркалом в золоченой раме. Не в силах противиться соблазну, Малах посмотрел на свое отражение и медленно, словно разворачивая бесценный дар, развел в стороны полы кимоно. От увиденного перехватило дыхание.
«Я – шедевр».
Крупное тело было гладко выбрито. Сперва Малах посмотрел на свои ступни, татуированные чешуей и когтями ястреба, затем перевел взгляд на мускулистые ноги, расписанные в виде резных колонн – левая со спиральными бороздами, правая с вертикальными.