Утопия о бессмертии. Книга вторая. Семья - стр. 26

– Хорошо. Расскажи, что дома за день произошло.

– Ничего не произошло. Скучища. Весь дом, как вымер. Собаки и те в угол забились и целый день дрыхли. Марь Васильевна их уже часа в три на улицу вытолкала, так они дальше террасы не ушли. Одна Эльза жуткую деятельность развела, генералила детскую и вашу спальню.

– Как Анюта?

– У Марь Васильевны оставила. Вчера куксилась, сегодня вроде ничего.

– Ссоритесь со Стефаном, она и куксится.

Дашины глаза вновь наполнились слезами.

– Так он ехать опять собирается! На могилку к своей. А меня опять не берёт!

– Даша, третий год одна и та же песня. Ты к мёртвой ревнуешь! У могилы поминать ты ему зачем?

– Так я не пойду на могилку. Пусть сам идёт с мёртвой разговаривать. Поехать только с ним хочу.

– А Анюта?

– Анюту с собой, я же кормлю её!

– Зачем полугодовалого ребёнка таскать туда-сюда?

Даша бросила локон, который до этого старательно укладывала, и со злостью размазала слёзы по щекам.

– Ты что с ним сговорилась?! Почему ты всегда на его стороне?

– Сядь!

Она попятилась и упала попой на изножье кровати.

– Ты вон везде с Сергей Михалычем… и дети с вами.

– Разница в том, что ни я, ни Серёжа, мы не принуждаем друг друга. – Я протянула ей упаковку салфеток. – Даша, Стефан любил свою первую жену. Ты знаешь, что он себя винит в её смерти. Боль его так велика, что он не может не ездить на могилу. Так он отдаёт долг живого перед мёртвой. Стефан честно предупреждал тебя, что не готов к отношениям, но ты так хотела за него замуж, что тебе всё нипочём было! Я надеялась, что твоя любовь и ласка ускорят его исцеление, и он вновь полюбит. Тебя, Даша, полюбит! Но беда в том, что замуж ты за Стефана хотела, а вот любить его, не любила.

– Неправда, – выкрикнула Даша, – я люблю Стефана!

Я покачала головой.

– Даша, любящая женщина бережно относится к ранам своего мужчины. А ты, как садист, ковыряешь рану Стефана и рядышком норовишь новые нанести. У него даже защиты от тебя нет, он только молчанием спасается. – Я отвернулась от неё к зеркалу. – Всё! Заканчивай причёску и уходи!

Так я с Дашей никогда не говорила. Даша притихла, слёзы её разом высохли, возмущение улеглось, в полном молчании она вновь принялась укладывать мои волосы.

«Ревность, – думала я, – всё та же проклятая ревность. Даше недостаточно владеть Стефаном сейчас, она жаждет владеть и его прошлым. А дальше? А дальше она захочет завладеть его любовью к лошадям, любовью к резьбе по дереву… а если и это удастся, Стефана не останется, останется Собственность Даши. Но к тому времени и от её любви останется только пепел».