Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие - стр. 48

– Не знаю. Пригласят, буду.

– Пригласят! Сынок любит с тобой танцевать. И красивый, и хороший он у вас. Уважительный. Катька, та взбалмошная, слишком быстрая какая-то, резкая. – Даша полюбовалась на свою работу и, продолжая говорить, пошла к Сундуку Сокровищ. – Стефана-то моего как Максим остановил! «Не пущу, – говорит, – мама просила не беспокоить». Я испугалась, думала, Стефан его ударит, не любит он, когда ему перечат. Да Катька в слезах налетела, Стефану в руку вцепилась. Против Катьки он не устоиит! С детства её раннего всё шепчется с ней о чем-то. Он с родной дочерью так не носится, как с Катькой твоей. – Закрепив гребень, она заторопилась: – Красиво, Маленькая! Давай, помогу платье надеть, да побегу я. Сама-то ещё не прибрана, да и Анютке помочь с причёской надо.

– Благодарю, Даша. Ты беги, я сама платье надену.

– Да? Ну, тогда побегу.

Я натянула второй чулок. Надела платье. Осматривая себя в зеркале, не улыбалась – не хотелось. «Сегодня меня не встретит восхищённый взгляд Серёжи. Теперь и комплементы говорить некому».

Мне предстоял самый трудный вечер в моей жизни.

Я постучала в дверь комнаты сына и потянула дверь на себя.

– Максим, я могу войти?

– Входи… мама, – натужно прерываясь, откликнулся он.

Плачущая Катя билась в крепких руках брата, размахивая кулачками, молотила ими, куда придётся.

– Пусти! – шёпотом кричала она. – Ты… ты предатель… как ты мог… не рассказать? Пусти меня! Я не хочу… иметь с тобой дела!

– Катя, прекрати! Макс, отпусти её!

Максим разжал руки. Катя ещё раз замахнулась на него и не ударила.

– Я доверять теперь тебе не смогу! – выкрикнула она и, размазав слёзы по щекам, села на пол, уронила голову в коленки и обняла коленки руками. Буркнула из своего укрытия: – И отцу тоже.

Я опустилась с ней рядом. Макс, отдуваясь и переступая с ноги на ногу, поглядывал на нас, потом тоже сел на пол. Нарушила молчание Катя, по-прежнему не поднимая головы, она спросила:

– Мама, как мы будем жить?

– Будем стараться жить, как и прежде жили.

Катя вскинула голову, глаза её со слипшимися от слёз ресницами расширились от удивления.

– Ты… ты простишь ему другую семью?! – На последних словах она брезгливо скривилась.

– Я имела в виду, Котёнок, случившееся не должно сделать нашу жизнь несчастной. Посыпать голову пеплом и страдать от горя в мои планы не входит. Надеюсь, в ваши тоже. Макс, ты подумал?

– Да, мама. Уверен, в главном я справлюсь – материальная сторона жизни семьи не изменится, не зависимо от того, какое решение примет папа. Я не справлюсь с домочадцами. Авторитета у меня нет.