Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие - стр. 31

Увидев меня, мои мужчины дружно встали. Паша присвистнул. Я засмеялась и, скользнув взглядом по лицу Сергея, предпочла объятия Андрэ.

– Детка, ты объявила войну мужчинам? – спросил он. – Ты столь восхитительна, что я готов сдаться без боя. Позволь, я поцелую тебя и провожу к столу.

Прищурившись, Сергей проводил нас глазами и повёл к столу Катю.

А потом случилась беда.

Не дождавшись конца ужина, Маша скрылась на кухне. Обеспокоенная её долгим отсутствием, я отправилась на розыски и нашла её пригорюнившейся у стола.

– Маша, милая, очень вкусный ужин, благодарю. Ты почему убежала? – Обняв за плечи, я заглянула в её лицо и твёрдо заявила: – Всё, Машенька, начинаю искать поварёнка. Ты выглядишь уставшей.

– Ищи, Маленькая, – вдруг согласилась Маша и обречённо махнула рукой. – Не справляюсь я, не успеваю, тороплюсь и устаю. Если бы ты с Сергей Михалычем не задержались, то ужин бы пришлось ждать, не поспела бы я ко времени.

Я встревожилась всерьёз – не уставший вид Маши, а покорно принятое поражение напугало меня.

– Маша, милая, тебе нездоровится? Что случилось?

– Да не я, Василич хворает! Днём бодрится, ночью думает, что я сплю, и стонет.

– Давно? Стефану говорила?

– Три дня уже. Я в первый же день хотела сказать тебе, так он раскричался и запретил. И Стефану говорить запретил. Прополис пьёт да таблетки ест.

Я вернулась в гостиную. Василич из-за стола перебрался на диван, увидев, что я направляюсь к нему, улыбнулся, глаза метнулись в пол, на меня, по сторонам, вновь на меня. Я подошла, наклонилась и коснулась губами его лба – кожа была влажной и солёной, но температуры не было.

– Что ты, Маленькая? Целуешь никак меня? Давно ты меня не целовала. – Он шутил, но усилий, каких стоила ему его шутка, скрыть не мог.

Я оглянулась в поисках Стефана. Стефан уже понял и подошёл без зова; тут же, на диване, он бегло осмотрел Василича и, повернувшись к Серёже, сказал:

– Надо неотложку вызывать. Язва, думаю.

Я вновь пошла на кухню.

– Машенька, вставай, пойдём собираться. Серёжа неотложку вызывает.

Она побелела; остановившимися глазами глядя на меня, ждала приговора. Тем же будничным тоном я повторила:

– Маша, вставай. Пойдём собирать Василича в больницу. Ты-то с ним поедешь?

Она немо закивала, вскочила со стула и кинулась к выходу, остановилась, тоскливым взглядом окинула уставленный посудой стол, махнула рукой и теперь уже окончательно заспешила из кухни и… уткнулась в Серёжу.

– Маленькая, иди к Василичу, – велел Серёжа, принимая Машу в объятия. – Ему худо. Стефан запрещает принимать обезболивающие.