Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие - стр. 19

Пашка пожал плечом.

– Бизнесом занимается. Иди оденься, дрожишь уже!

– Мама, поспи, – прервал мои воспоминания Максим. Привлекая к себе, он чуть-чуть подался вперёд, усаживаясь удобнее.

Сняв с головы очки, я положила голову сыну на грудь. Макс прижался щекой к моей макушке. «Славный мой сын! Серёжа, не устаю благодарить тебя за наших детей. Только любящий жену мужчина может воспитать внимательного к матери сына».

Стрелка на спидометре ушла за 200. Казалось, машина летит, не касаясь полотна дороги. Катька два раза догоняла на своём спорткаре, обходила, торжествующе сигналя. Сергей не реагировал, даже головы не повернул. Катя отстала, поняла, что отцу не до гонки, или, быть может, Андрэ потребовал снизить скорость.

Я зарылась лицом в расстёгнутую куртку Макса и закрыла глаза. «О чём ты думаешь, Серёжа? Какое решение рождается в твоей голове? Катя тоже, когда принимает важное решение, выезжает на трассу и несётся на огромной скорости. Если мы расстанемся, Катин мир рухнет…»

Нежные поцелуи и ласковый шёпот разбудили меня. Улыбаясь, я потянулась руками обнять Серёжу, открывая лицо его губам.

– Серёжа…

– Мама, просыпайся, мы приехали.

Я открыла глаза и встретила теплый участливый взгляд Макса. Выпрямилась, отстраняясь от сына.

– Максим… сынок, прости, думала, папа. – Откинувшись на спинку кресла, я осмотрелась.

Машина стояла на узкой улочке, по обеим сторонам которой тянулись глухие заборы. Голые ветви деревьев торчали над заборами и нависали над дорогой.

– Мы Катю ждём? – спросила я.

Одновременно ответили оба:

– Да, мама.

– Да, Маленькая. – Серёжа взглянул на меня в зеркало заднего вида.

Я отвернулась и надела очки. «Я, милый, уже устала искать в твоих глазах тепло. Оставим поиски на вечер».

– Я выйду. Пройдусь.

– Подожди, мама. – Макс вышел, обошёл машину, открыл дверцу с моей стороны и подал мне руку. Крепко ухватив за ладошку, он повёл меня вдоль улочки.

Прошли мы всего-то метров сто, когда из-за поворота показалась машина Кати. Она проехала мимо нас, мимо машины отца и, посигналив, остановилась. Тотчас с левой стороны улочки скрипнули и начали движение кованые ворота, открывая проезд во двор двухэтажного дома. Дом отличался от соседних домов – он был единственным домом, выставившим себя напоказ. Вокруг ни кустика, ни деревца, в качестве забора кованая решётка. Неторопливо двигающиеся ворота обнажили двор, незатейливо закатанный в асфальт. «Не надо Катьке сюда», – подумала я. Облитый солнцем, горделивый, краснокирпичный дом с белыми глазницами окон вызывал смутное чувство тревоги. – В доме нет счастья».