Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство - стр. 32
Я обсуждала вопрос с Сергеем. Он сказал, что технически в одновременной разрядке ничего сложного нет. Женщине чаще всего требуется больше времени для достижения оргазма и умеющий контролировать себя мужчина может просто дождаться нужного момента. Ну, а когда партнёры давно вместе, они, так или иначе, сонастраиваются.
– Ты хочешь сказать, что для тебя одновременный оргазм – это постоянная составляющая секса?
– Нет, но если я поставлю себе такую цель, это вполне достижимо.
Я испытала глубокое разочарование от его слов.
– Значит, наш одновременный оргазм – это просто исполнение твоей воли?
– Нет, не значит. Я не ставил такой цели. Во-первых, с тобой я пока не контролирую себя. Мне это попросту не удаётся. Во-вторых, я не вполне уверен, но у меня стойкое ощущение, что у нас совпадает сам момент взрыва, если бы я ждал тебя, я всё равно бы опаздывал, хотя бы на секунду. В-третьих, я очень хочу совпадать с тобой. Это как данность, как единственная возможность завершения секса. Не знаю, откуда возникла такая необходимость, раньше такой потребности я не имел.
– Поэтому ты сердишься, когда я успеваю раньше тебя?
– Я не сержусь, Маленькая, скорее… чувствую разочарование. Но ты набираешь новый потенциал, и мой оргазм всегда совпадает с твоим.
Я лежала, погрузившись в анализ всего своего сексуального опыта, когда пришёл Сергей.
– Не спишь? – спросил он, снимая халат.
Я приподнялась, посмотрела в его глаза, столь спасительные для меня, уже родные, и прошептала, скорее себе, чем ему:
– Я тебя люблю! Люблю! Я люблю тебя!
Он поднял меня на ноги, стянул с меня халат и, откинув одеяло, велел:
– Забирайся.
И когда я устроилась головой у него на плече, он, запнувшись, выговорил:
– Расскажи… расскажи о своей беде.
На мгновение я замерла и в следующее мгновение оттолкнулась от него. Его руки мягко удержали меня. Не поторапливая, он ждал, когда я буду готова, и молча поглаживал меня по голове. Обмякнув и уткнувшись лицом в его шею, я отрешённо думала: «Когда-то… всё равно придётся рассказать… когда-то надо… Настя…», – произнеся имя, я позволила воспоминаниям всплыть на поверхность. Перед глазами возникло её лицо в тот последний день.
– Глаза были прикрыты, она не хотела со мной говорить. А я … а я всё делала попытки её накормить. Я приехала в реанимацию, чтобы покормить её. Они меня пускали к ней один раз в день, покормить, она не хотела есть больничную еду. В тот день она отказалась и от моей еды тоже… я не нашла, что ей сказать… мне было так страшно… если бы я знала, что вижу её в последний раз живой, я бы нашла слова? Я не сказала самых главных слов. Я не сказала ей, как я люблю её. Я не сказала о своей благодарности за то, что она пришла в мою жизнь маленьким комочком и разделяла со мной жизнь двадцать шесть лет. Всего двадцать шесть! Ей, моей девочке, никогда не будет двадцать семь, тридцать… она навсегда осталась в том своём возрасте.