Уточкин - стр. 2
Первая мысль, пришедшая тогда ему в голову, была – броситься в воду с пирса, чтобы сразу уйти в непроглядную тьму глубины и там превратиться в рыбу.
Тогда уж точно его никто не найдет и никому не надо будет рассказывать о том, что произошло.
Но именно здесь, в Угольной гавани, его и нашли.
Он молчал и лишь через некоторое время начал говорить, сильно при этом заикаясь, словно бы его мучили горловые спазмы, судороги, и слова, налезая друг на друга, превращались в поток нечленораздельных звуков. Однако постепенно он привык к этим разорванным не по его воле речевым оборотам и даже научился складывать из них понятные слушателю фразы.
Испытывал, однако, крайнее напряжение, когда доносил самую нехитрую мысль, самое простое суждение или самую немудрящую догадку, более же всего томясь в эти мучительно долго тянущиеся минуты разговора от того, что уже однажды, убегая от сумасшедшей мадам, испытал невесомость движения вперед, совершаемого безо всякого усилия, упивался легкостью, парением, абсолютной свободой, а теперь был вынужден мучительно пробираться сквозь дебри забытых слов и понятий, воспоминаний и снов, плутать в них, остро чувствуя свое невыносимое бесправие, свою полную несвободу.
Был полностью опутан ими по рукам и ногам.
Стало быть, испытал свободу и несвободу, остро ощутил разницу и осознал, что одно без другого едва ли может существовать.
Впрочем, существует еще одна версия произошедшего, которую в своей книге «Тренировка духа. Русский Авиатор Уточкин» в 1911 году изложил журналист Леонид Алейников:
«Сережа на верху лестницы… В классной, в тускло освещенном с улицы окне, вырисовывается висящая в воздухе фигура, вокруг груды книг… Роберт Эмильевич!..
И бросился обратно в квартиру, в кабинет, за Елисаветой Павловной, поближе к людям. У стола со щелкающим револьвером в руках Елисавета Павловна… Сережа бросается к ней, револьвер летит на пол, выстрела не было.
Сережа в кухне, будит прислугу, бегут по коридору…
В столовой Павлуша бегает вокруг стола в красной рубашке с белыми пятнами, за ним с окровавленным кинжалом в руках, в одной рубахе, его мать.
Увидев людей, бросается в кабинет, Сережа за нею…
В кабинете никого, дверь балкона открыта, кабинет в крови.
Сережа бежит в спальню, здесь сплошной ужас, два изуродованных тельца, в залитых кровью кроватках Орест и Макс…
Где Валя?!..
Бегает, ищет Сережа, ее нет…
В столовой на полу Павлуша.
Где Елисавета Павловна? Сережа бросается в кабинет, на балкон… Под балконом группа людей, среди них что-то белое, еще бегут люди, на лестнице шум, все в каком-то тумане, первое, что ясно увидел Сережа, в столовой на диване мертво-бледное, безжизненное, спокойное лицо Елисаветы Павловны…»