Утерянные победы. Воспоминания генерал-фельдмаршала вермахта - стр. 38

Именно это, казалось, и произошло. Гитлер со своим ОКВ решали не только какие операции следует проводить сухопутным силам, но также когда и как. ОКХ оставалось только разрабатывать соответствующие приказы независимо от его согласия или несогласия с тем, что от него требовали. Командующий сухопутными силами был низведен с поста военного советника главы государства до уровня подчиненного командира, обязанного лишь беспрекословно подчиняться. Вскоре, как только ОКВ создало театр военных действий в Норвегии, это стало совершенно ясно.

Почему ОКХ было подобным образом отодвинуто на задний план – ответ на этот вопрос можно найти как в личных взаимоотношениях, так и в том, как решался вопрос о продолжении войны после разгрома Польши.

Главная причина вышеописанных событий заключалась в личности Гитлера, в его ненасытной жажде власти и огромном самомнении, которое породили его бесспорные успехи и поддерживало лизоблюдство партийных боссов и некоторых лиц из ближайшего окружения. В отношении несогласных военных деятелей ему весьма способствовало то, что он был не только главой государства, но и Верховным главнокомандующим вооруженными силами, значит, их непосредственным начальником. Вдобавок он обладал особым талантом вдруг обрушить на своих военных сотрудников мощь экономических и политических аргументов, которые они не могли сразу же опровергнуть, поскольку государственному деятелю во всяком случае положено лучше разбираться в убедительности этих аргументов.

Однако в конечном итоге именно жажда власти Гитлера заставила его узурпировать роль высшего военачальника вдобавок к роли главы государства и политического вождя. В этой связи весьма примечателен один разговор, который состоялся у нас в 1943 году. Это был один из тех многих случаев, когда я пытался склонить Гитлера к разумной организации командования – иными словами, отдать руководство военными операциями в руки облеченного полнотой ответственности начальника Генерального штаба. В том разговоре Гитлер с жаром отрицал, что желает «играть в полководца», хотя, несомненно, его привлекала слава, связанная с этим. Напротив, утверждал он, по-настоящему решающее значение имеет то, чтобы он, и только он обладал властью и авторитетом добиваться исполнения своей воли. Он верил только во власть, а свою волю считал ее воплощением. Кроме того, есть основания предполагать, что после Польской кампании Гитлер опасался, что заслуги генералов могут нанести урон его авторитету в глазах народа, и поэтому он с самого начала так диктаторски отнесся к ОКХ в вопросе о ведении кампании на западе.