Утерянное Евангелие. Книга 2 - стр. 3

– Лавров погиб, Виталий Евгеньевич.

Шитый на мгновенье застыл с окунем в руке, затем бросил его на лед и молча достал из кармана платок, вытирая руку от слизи.

– Кофе будешь?

Дымящаяся бурая душистая струйка из термоса щекотала ноздри бодрящим ароматом. Рядом с Шитым стоял еще один раскладной стульчик. Сысоев кофе взял, но присесть отказался.

Чиновник сделал глоток и только после этого нарушил молчание.

– Быстро вы сработали.

– …В том-то все и дело, что это не мы, – вздохнул Сысоев. – Лавров с группой успел отбыть за границу. В Кении пилот «Цесны» не справился с управлением на взлете и… без шансов. Несчастный случай…

– …Счастливый. Счастливый случай, Геннадий Александрович, – поправил обрадованный Шитый. – То, что планировали сделать вы…

– Мы, Виталий Евгеньевич, – в свою очередь поправил Сысоев.

– Ну да! Мы! – кивнул головой чиновник. – Произошло само собой.

– Рано радуетесь, – спокойно обрубил эмоциональный подъем Шитого офицер спецслужб. – Люди, подобные Лаврову, могут оставлять за собой такой след, что подчищать и подчищать.

– Что вы имеете в виду, Геннадий Александрович?

– Жена, дом, дети – все они могут быть свидетелями.

– И до-о-ом? – глаза продажного чиновника округлились, как у кукольного пупса из его советского детства.

– И дом, – кивнул в ответ Сысоев.

– Ну так подчистите! – возмущенно сказал Шитый, будто отчитывая спеца за какую-то промашку, и тут же запнулся в неуверенности. – Или как?..

– Я думаю, Виталий Евгеньевич, нам с вами стоит пересмотреть условия нашего контракта, – безмятежно ответил Сысоев и, нагнувшись, бесцеремонно взял с небольшого столика кусок яблочного штруделя, который лежал прямо перед носом у Шитого и предназначался к кофе.

Дом Лаврова стоял в глубине коттеджного поселка и ничем особенным не выделялся. Виктор не любил «выделываться», и его жилище не отличалось вычурной архитектурой. Журналист терпеть не мог нуворишской жажды собственной значимости и в душе всегда посмеивался, проходя по аллеям престижных кладбищ, где одна могила соревнуется с другой в великолепии и напыщенности. Покойнику-то все равно, что над ним – двухэтажная часовня с лифтом или простой нетесаный камень. Нужно ли это живым? Вздор. Память людей – лучший памятник, а все остальное – от лукавого. Так и здесь, в поселке, где живут живые. Зачем тебе крытая колоннада? Ты что, Понтий Пилат? Для чего кремль по периметру двора? Ты – Ленин? Как часто ты бываешь на третьем этаже своей халабуды-переростка? За какое время ты сможешь убежать со своего поля для гольфа от грозы, если электрокар, который тебя возит, сломается?