Утёнок и Лебедь - стр. 9

– Так, Утенок, я здесь! Сюда смотри!

– Макс, черт! – окликнул его вновь парень, который подпрыгивал на месте и, кажется, спешил к сцене.

– Утенок, дядя Макс здесь, смотри в камеру, иначе дядю Пашу хватит удар, – тараторил сосед, а меня одногруппницы продолжали толкать с разных сторон. Я не могла поднять голову, не хотела, чтобы появилось еще одно мое ужасное фото с губами на пол-лица и огромными глазами-шарами.

– Я не хочу, – пробормотала невнятно, пытаясь выбраться из этой компании.

– Так. Ничего не получается, – Максим покачал головой, опуская камеру.

– Может, отойдешь, если фоткаться не хочешь? – разраженно предложила та самая девушка, которая собиралась вместе со мной ездить на учебу из дома. Имя ее я не запомнила.

Согласно кивнула и снова попробовала отойти, но не успела. К нашей стайке подлетел Максим, вклинился между мной и этой девушкой, закинул руку мне на плечо.

– Пашка, сфоткай нас!

Его друг недовольно приблизился, отобрал у него камеру и отошел на пару шагов назад, хотя, кажется, хотел ударить моего соседа.

Я двигала плечами, пытаясь сбросить руку Максима и отстраниться, но он сжал мое плечо очень крепко. Вторую руку закинул на плечи той, которая жила в нашем районе.

– И снова: улыбаемся и машем! – скомандовал, а затем собрал мои волосы и поднял их.

Я вскинула голову, всплеснула руками, пытаясь вырваться, но было поздно. Паша со смехом опустил камеру и показал большой палец. А значит, мое фото с волосами над головой и топорщившимися ушами было сделано.

Слезы подступили к горлу, а нижняя губа задрожала.

Я мечтала прожить этот день без насмешек и утиных прозвищ, а вместо этого напоролась на соседа, который сейчас с остальными смеялся надо мной, разглядывая фотографию с утино-чебурашьим посмешищем.

– Ха-ха-ха, смотри, какая ты! – ржал он, протягивая мне снова фотоаппарат, но я не взглянула. Его смех бил набатом в ушах, и остальных я даже не слышала. – Ты чего? – спросил, будто заподозрил неладное.

Отвернулась, собираясь уйти, но он меня остановил.

– Ты что? Обиделась? – будто возмутился. – Это же шутка.

Мотнула головой, не собираясь отвечать и продолжая поправлять волосы, чтобы убедиться, что чебурашьих ушей не видно. Для него, может, и шутка, но мне почему-то не смешно.

– Эй, Утенок!

– Макс, пошли! Опоздаем! Если ты Кристину не сфоткаешь, она с нас три шкуры спустит.

– Не с нас, а с меня, – уточнил сосед, а затем вновь повернулся ко мне. – Не злись, лады? Это была всего лишь шутка. Эй!

– Макс!

– Мне правда надо идти, но я не уйду, пока не скажешь, что не злишься…

– Уйди, – выдавила из себя единственное слово с трудом, и прозвучало оно очень жалобно.