Утаенные страницы советской истории - стр. 25

– Павлу Петровичу уже недолго оставалось занимать такую позицию – на пленуме его вывели из кандидатов в члены Политбюро, а в 1939-м расстреляли…

– Так же как и Багирова, руководителя парторганизации Азербайджана… Только произошло это уже в 1956-м. А тогда Маленков сказал, что он подмахивает списки на расстрел, где нет ни одной фамилии. Писалась бумага: разрешаю расстрелять тысячу человек. Определить, кого именно, было делом НКВД!

– Но ведь и после этого гыенума репрессии не остановились?

– Да, эта волна продолжалась до осени 1938 года, пока не удалось, заломив руки Ежову, добиться от него отставки… Это был малограмотный чиновник от партии. Занимал посты секретаря обкома, крайкома партии в Средней Азии и сумел пробиться наверх. Когда он возглавил НКВД, то оказался на распутье: он должен был выбрать, с кем идти – с группой Сталина или со всеми остальными? Он выбрал последнее. Так что «человеком Сталина» он абсолютно не был и делал то, что нужно было «партократии»… Когда Николай Иванович ушел со своего поста, началась первая реабилитация, о которой почему-то никто не желает вспоминать.

– Ежова сменил Берия, который почему-то и считается символом «эпохи массового террора». Когда же он получил публичную известность?

– Берию нашел Маленков, когда еще только готовили снятие Ежова. Его только что утвердили в Москве первым секретарем ЦК Грузии – накануне пленума в Тбилиси, где его должны были утверждать в этой должности. Но Маленков его отозвал сюда, и Берию назначили в НКВД начальником Главного управления госбезопасности. Ему тогда поручили только одно – немедленно начинать массовую реабилитацию. Кстати, тогда во всех местных газетах очень много было материалов о том, что арестованы руководители райотдела или областного управления НКВД, которые фальсифицировали дела. Их судили, а тех, кого они хватали, освобождали и выпускали… Но дальнейшие события к обсуждаемой нами теме отношения уже не имеют.

– Вроде бы мы с вами расставили все точки над «i», а почему к таким, как кажется, достаточно очевидным выводам не пришли другие исследователи?

– К сожалению, сегодня я единственный в нашей стране и, как выяснилось, в мире, профессионал по этому вопросу. Чтобы в него по-настоящему залезть, нужно было, как я, просидеть в архивах пятнадцать лет – всего лишь павсего.

(20 сентября 2006 г.)

Наш собеседник:

Борис Игнатьевич Гудзь (1902–2006).

Сотрудник органов В ЧК – ОГПУ с 1922 г.; резидент ИНО (внешней разведки) в Токио в 1934–1936 гг. В 1936–1937 гг. служил в Разведывательном управлении РККА, откуда был уволен «за связь с врагами народа». Участник Великой Отечественной войны; до 1962 года – директор автотранспортного предприятия. Полковник в отставке.