Усы и брови. Советский политический анекдот. 1300 анекдотов из дневников и доносов современников - стр. 23
Во время выступления троцкистов вдова Ленина Крупская сочувствовала им. Кроме того, Крупская особенно не симпатизировала брутальному Сталину. Боясь ее выступлений, которые могли бы очень подействовать на народ, Сталин пригласил к себе Крупскую и сказал ей: «Будешь слушать партию – будешь вдовой Ленина. Не будешь слушать партию – Артюхину сделаю вдовой Ленина». (Видная большевичка Артюхина тогда была фавориткою Сталина.)[223]
«Почему Ленин ходил в ботинках, а Сталин всегда только в сапогах?» – «Потому, что Ленин старался обходить болото, а Сталин идет всегда прямо через болото»[224].
Сходство Сталина и радио: слушать противно и возразить нельзя. (1931)[225]
«Почему ты в своем выступлении назвал Сталина Великим Садовником?» – «Так он же все садит и садит людей…» (*1936)[226]
«За каким столом работает товарищ Сталин?» – «Ему сделали по спецзаказу удобное политбюро из красного дерева». (*1929)[227]
«Со знаменем Ленина…». Виктор Николаевич Дени (1893–1946), плакат, 1931.
В одной из аллей, где прогуливался вождь народов великий Иосиф Виссарионович Сталин, росли кипарисы. А работники госбезопасности боялись, что за этими деревьями прячутся какие-нибудь страшные люди. Тогда они вырубили кипарисы и посадили эвкалипты. Эвкалипты не любил вождь народов, и он посадил садовников[228][229].
По легенде, имевшая место кампания по вырубке кипарисов в Крыму была инициирована лично Сталиным.
Как-то, читая Пришвина, Сталин пробормотал: «Интересно, что это за птица дрофа». В Астраханский заповедник тут же вылетел самолет с профессором-орнитологом, и на следующий день доложили, что Сталин может увидеть дрофу. Отворилась дверь, и вошел профессор с дрофой. Сталин сказал: «Замечательная птица эта дрофа. Но зачем ее неволить?! Выпустите ее. Думаю, что профессора тоже можно выпустить». (*1945–1953)[230]
В 1928–1929 годах еще не так много оппозиционеров остужали свой пыл в снегах Сибири, и еще не было совершено убийство Троцкого. Но ссылки, как я уже об этом писал, конечно, практиковались. По Москве, Ленинграду и другим городам широко гулял приписываемый Радеку[231] анекдот: «С товарищем Сталиным трудно спорить. Ты ему – цитату, а он тебе – ссылку». (*1928–1929)[232]
Трое заключенных встречаются в пересыльном лагере. Первый: «Сижу я с 1929 года за то, что назвал Карла Радека контрреволюционером». Второй: «А я сижу с 1937 года за то, что сказал, что Карл Радек – не контрреволюционер». Третий: «А я, извините, сам Карл Радек…»[233]
Вызывает Сталин Горького и говорит: «Мы тут недавно прочитали ваш роман «Мать». Хороший роман, полезный. А не хотели бы вы написать роман под названием «Отец»?» – «Ну… я попробую, попытаюсь…» – бормочет растерянный Горький. «Да-да, вы обязательно попытайтесь, товарищ Горький. Попытка не пытка, не правда ли, товарищ Берия?»