Устойчивая жизнь. Как справляться с проблемами на жизненном пути - стр. 11
Его письмо и одобрение моего отца перевесило мой инстинкт трусости, и я изменил решение, вернулся в команду и помог вывести ее в лигу чемпионата в тот год. Не могу поклясться, что тогда я себе нравился, но в глубине души получил удовлетворение, что все так закончилось. Возможно, в жизни удовлетворение – более важная вещь, чем наслаждение.
Фигурально выражаясь, письмо Голдберга нанесло мне предупреждающий удар по носу. Он был прав. В те годы для меня слишком велико было искушение сдаться перед лицом трудной проблемы. Снова и снова – до того дня, когда меня искушали помедлить, отказаться от обязательств, бросить попытки, – я напоминал себе, как вернулся в команду и занялся тем, что не хотел делать. И в задушевном разговоре с той половиной меня, которой недоставало силы довести-все-до-конца, я говорил: «Я закончил все тогда, собираюсь сделать это сейчас. У меня тогда все отлично получилось и сейчас получится».
Эти две истории – о жизни моей матери и о подростковом решении – из числа тех, которыми я могу иллюстрировать проблему устойчивости в моей собственной жизни. Это то, над чем мне приходилось работать, и каждая капля попытки приносила плоды.
Где бы я ни рассказывал об устойчивой жизни, настаивал на том, что величайшие свершения, данные нам Богом, случатся во второй половине жизни. И вы можете предвидеть реакцию на мои слова: «А вы, люди за 40? В действительности многие из вас только начали первые круги своего забега».
Халев из Ветхого Завета – вот кто великий чемпион «второй половины». «Итак, дай мне сию гору, – молил он Иисуса, – мне 85 но я силен, как и в 45» (Иисус Навин 14). У меня ощущение, что говорил он это перед группой молодых людей, которых перекинули на задание, когда надо было захватывать Землю Обетованную. Эта страна была полна городов-крепостей и людей, что, по слухам, были гигантами. Кто хотел бы иметь с ними дело? Этот старик.
Время от времени, когда я говорил о Халеве и его устойчивости, я ожидал реакции от слушателей. Я спрашивал: «Каково самое провокационное слово или идея, что вы слышали в последнее время, один вопрос, который вы даже возьмете на рассмотрение домой?»
Неизменно кто-нибудь отвечал: «Мысль, которую я бы развил, – это что я могу, как Халев, свершить великие дела во второй половине своей жизни». Обычно после встречи кто-нибудь задерживался и говорил: «Спасибо, что дали мне надежду на то, что лучшие годы моей жизни еще впереди». Я видел слезы в глазах говоривших. Почему-то они чувствовали, что первые годы их жизни были провальными. Они не слишком хорошо растили детей. Разбазарили свой брак. Шли на поводу у вторичных ценностей. И сейчас, в середине жизни, размышляют о сорока годах потерянных возможностей.