Уставшая от любви - стр. 11

– Я тоже соскучилась, – сдержанно проговорила я, высвобождаясь из его объятий, чтобы пойти на кухню, где у меня уже почти выкипела вода.

– Куда же ты? – Он последовал за мной. Поймал меня в дверях, прижал к стене и принялся осыпать поцелуями мое лицо, шею… Он был груб и нежен одновременно, и я была бы счастлива, если бы это случилось в любой другой день. Но не тогда, когда я собралась ему рассказать о планах, связанных с покупкой этого проклятого кабриолета!

Дрожащая, голая, я стояла в коридоре и чувствовала себя почему-то униженной. Словно меня использовали, выпачкали, надругались надо мной. Первый раз я испытывала нечто подобное. В горле застрял ком, по щекам текли слезы. Хорошо, что Сережа этого не видел, он уже плескался в душе.

Я подобрала с пола одежду, бросилась в спальню, накинула халат и поднялась на второй этаж, в другую ванную комнату. Мне не хотелось уже ни ужинать с мужем, ни тем более покупать ему машину. Уж слишком грубо он сыграл свою роль благодарного супруга. Однако и ссориться с ним было не в моих планах. Да, я по-прежнему хотела, чтобы он оставался моим мужем. Чувство собственницы во мне развито с детства. Ребенком мне с трудом удавалось дружить с девочками, которые просили у меня куклу, чтобы поиграть час-другой. Да, я понимала, что отдаю лишь на время, но одна мысль о том, что мою Риту, мою любимую куклу, которую я обшивала, которой построила настоящий домик с мебелью, кто-то будет держать в руках, кто-то, не дай бог, разденет или просто оставит на ночь не в постели, а где-нибудь в кресле или на полу, приводила меня в ужас. Сейчас мне кажется, что это вовсе не жадность, а высокое чувство ответственности за все, что принадлежит мне.

Эту ответственность за самых близких, за мужей и Катю, я развила непомерно. С мужьями все оказалось проще – они принимали мою заботу и щедрость с легкостью и благодарностью. С Катей оказалось сложнее, но об этом я расскажу позже.

Мне оставалось проглотить досаду после этого любовного акта, единственным минусом которого была его несвоевременность, привести себя в порядок и наконец заняться спагетти.

Сережа вышел к столу свежий, довольный, подарил мне одну из актерских улыбок и занял свое место во главе стола. Да, во главе – я всегда подогревала в мужьях чувство собственного достоинства, подыгрывала им что было сил, чтобы вознести их до небес.

Я разложила горячие спагетти болоньезе по тарелкам, щедро посыпала тертым пармезаном. Сережа разлил вино.

Мы начали есть молча, сосредоточенно, и каждый, понятно, думал о своем. Сережа наверняка злился, что я тяну с разговором о покупке машины. Я понимала, что надо помучить его, подразнить за то, что он сделал со мной в коридоре. И чем дольше я думала об этом, тем отчетливее понимала, что он только сыграл одну из своих коронных эротических сцен. Еще одна мысль обожгла меня: я вдруг осознала необыкновенно ясно, что к партнершам по сцене или съемочной площадке он относится куда нежнее, чем ко мне, своей жене.