Усталые звери - стр. 13

Внутрь гамбургского филиала «семьи» Гримальди меня не пустили. Это было ожидаемо. Лезть в драку смысла не было, по крайней мере, сейчас, поэтому я отошел на середину улицы и заорал во все горло:

– Человек, которого ты отправил в мастерскую Таттла, мертв! Убил его не я! Кто-то охотится на твоих людей, Фрэнки, если ты не хочешь остаться без них через пару недель, помоги мне!

На громилу у входа моя тирада впечатления не произвела, но я вообще не уверен, что он понимал по-английски. В окнах мелькнуло несколько лиц, но на этом все стихло. Я отошел под короткую тень на противоположной стороне улицы и закурил. Тупоумное упрямство Фрэнки, так легко отказывающегося от помощи старшего брата – да черт с ней с помощью – просто от бесплатного солдата, начинало раздражать меня. Я мог бы работать один, к этому я привык, но очень не хотелось работать без тыла и опоры.

Я докурил. Окурок отправился в портсигар. Я сощурился на безбожно-безоблачное небо и уже хотел сделать шаг из прохладной тени, когда дверь магазина неожиданно открылась, и из нее вышел невысокий, но, по виду, весьма крепкий старик. Я закурил еще одну и стал ждать, когда посланец Фрэнки подойдет, но тот встал ровно у границы тени, отбрасываемой навесом над дверью в магазин. Он заговорил неожиданно глубоким и сильным голосом:

– Мистер Гримальди не обращался в Чикаго за помощью. С чего нам верить, что ты от «семьи»?

Я почти не сомневался, что старик, это тот самый цельнометаллический Скарцони, которого Карло поставил присматривать за своим младшим братом. А еще именно Скарцони сообщил в Чикаго о проблемах Фрэнки. Раз Фрэнки до сих пор не знает об этом, значит что-то в их отношениях изрядно не в порядке. Впрочем, старик задал мне вопрос, на который нужно было ответить.

Я медленно и спокойно, чтобы не провоцировать, достал из внутреннего кармана пиджака открытку. Такие открытки Карло иногда просил оставлять на телах «клиентов». На белом картоне были изображены скрещенные большие берцовые кости, а под ними написано: «твоя плата». Этакая черная метка. Насколько я знал, почти никто, кроме Карло, такими штучками не баловался, а потому Скарцони должен был узнать открытку.

Я все же вышел под солнце, но лишь для того, чтобы через пару мгновений оказаться под навесом у оружейного магазина. Вблизи старик производил более грозное и даже зловещее впечатление. Высушенное лицо, изрезанное глубокими морщинами, было похоже на изюм или на кору дерева. Левая рука, как бы небрежно заведенная за спину – я не сомневался в том, что в случае чего в этой руке мгновенно появится нож, стилет или бритва. На другой руке не хватало среднего пальца. Именно ею он принял у меня открытку. Глянув на картонку лишь мельком, мое лицо старик рассмотрел очень внимательно.