Размер шрифта
-
+
Успеть сказать до тридцати - стр. 23
по теченью иль против течения века,
и, перо вместо камня
сжимая в руке,
я прошу,
научи меня
быть
Человеком.
«Я Вам не нравлюсь таким, как есть!..»
Я Вам не нравлюсь таким, как есть!
Вам по душе позабавней кто-то
и бородатые анекдоты.
Их Вы найдете немало здесь.
Вы влюблены в простоту речей.
В жестикуляцию лживых пальцев.
Счастливо, милые, оставаться
в плену нелюбящих Вас очей.
Я Вам не нравлюсь – и чёрт со мной!
Я Вам не нравлюсь – и Бог же с Вами!
Любой бросающийся словами
за Вас не будет стоять стеной.
Цветы завянут спустя два дня.
У слов красивых отсохнут буквы.
Я постою здесь еще – а вдруг Вы
еще позаритесь на меня?
Но я не нравлюсь таким, как есть,
Вам, ждущим море в бездушном камне.
Печаль оставив тонуть в стакане,
я подожду Настоящих здесь.
«Я обыкновенный плагиатор и стихи дублирую, шутя…»
Я обыкновенный плагиатор и стихи дублирую, шутя:
строчки я краду у листопада и ворую рифмы у дождя,
голос я беру у водосточных труб, в которых бьются
сквозняки. Ну какой тут авторский источник, ну какие тут
обиняки? Собственный мой голос – он прокурен и хра –
пит в гортани про запас. В наши игры о литературе
голоса играют против нас.
Ходют-бродют критеги в очочках, поднимая выспренную
бровь: здесь как прядка выбилось полстрочки, и ну что ж
ты пишешь пролюбофь? «Подозренье рифм на отгла –
гольность, – молвит критег, челюстью скрипя, –
да и твой не уникален голос – так уже сказали до тебя!»
Я молчу и не читаю строки тех, с кем кто-то сравнивал
меня. Не они преподают уроки – те, чей свет за пазухой
храня, я иду, и мне светлее в самой нелитературной
темноте.
Я рифмую строки с чудесами.
Я ворую рифмы у детей.
У меня в стихах не «воют птицы» и не прочирикает зве –
рёк. У меня не «спится с тем, кто снится», разве это ста –
вят мне в упрёк? Надо, вероятно, чтобы «выли» «птицы
счастья» третьей мировой, надо, вероятно, чтобы были
трое: он, она и у него; надо, чтоб добряк побил злодея,
надо, чтоб «йа без него умру…»
Пусть не в меру я краду идеи: я краду идеи не в миру.
Я краду анапесты и ямбы у морей и тридевятых гор. И не нужно
петь мне дифирамбы или вызывать на разговор: если у тебя
в стихах ни строчки от того, что дарит эта Жизнь –
лучше, правда, ограничься точкой.
Или в графоманы запишись.
Вписка
за уроками дома становится скучновато
и родителей часто становится слишком много
в ночь из дому идет воинствующий новатор
проповедница со сверкающим третьим оком
круги под глазами намек на круги ада
что ей удалось пройти совсем одиноко
дом по имени улица мнится гостеприимным
все в нем братья и сестры пока там полны стаканы
там каждый зеленый юный ботаник-инок
Страница 23