Успенский мост - стр. 4
– Я доктор, – уверенно сказал Погорельский милиционеру, стоявшему у ворот.
– Ну… проходите. – Милиционер посторонился.
В доме копошилось несколько сотрудников милиции, и никто не обратил внимания на вошедшего человека в белом халате. Осторожно ступая, профессор обошёл комнаты бревенчатого дома. Видимо, Савушкин напал на своих домочадцев ночью, потому что все лежали на кроватях. На белых простынях расползлись огромные багровые пятна, не вызвавшие у Погорельского ни малейших эмоций.
Трое детей, один в люльке. В большой комнате, видимо, жена. Кровать за шторкой. Никакого беспорядка. Значит, Савушкин знал, что делал.
– А где сам…? – спросил Погорельский у одного из людей в форме.
– В сарае, – кивнул через плечо милиционер.
Погорельский вышел из дома и направился в дощатый сарай за огородом. Низкая квадратная дверь отворена, так что ящики и сваленные кое-как инструменты оказались вполне прилично освещены.
Савушкин лежал лицом вниз, скорчившись в бурой липкой луже. Одежда висела клочьями, на спине алели глубокие шрамы.
– Видать, кнутом лупили, а потом ещё и закололи, – сказал милиционер, ходивший около сарая.
Погорельский быстро отыскал взглядом кнут, валявшийся в шаге от тела.
– А почему решили, что это он сделал?
– Так соседка вышла поутру козу доить и увидела, как он в сарай шёл с топором. А с топора, говорит, кровь текла. Она милицию и вызвала.
Топор валялся тут же. Действительно, на лезвии мутно отсвечивали тёмно-красные пятна. Присев на корточки, Погорельский увидел разбитое лицо его бывшего пациента, на костяшках пальцев которого темнели ссадины.
Тихо и незаметно удалившись через калитку, Погорельский предоставил следствию разбираться в этом деле, которое сам он расщёлкал в два счёта.
Значит, что-то пошло не так, совсем не так. Автобус еле тащился. Внутри, в спёртой духоте сильно пахло бензином, так что от подпрыгивания на ухабах начинало тошнить.
Вывалившись наконец из автобуса, Погорельский почти побежал к больнице. Он, конечно, старался держаться невозмутимо и шагать как можно непринуждённей, чтобы не привлекать лишнего внимания, но внутри всё клокотало, и сохранять хоть какое-то спокойствие становилось всё труднее.
Во время обхода Погорельский лишь рассеяно слушал пациентов, механически пролистывая карты, а сам блуждал взглядом по сторонам, торопясь побыстрее оказаться в своей башенке на крыше. Закончив обход, профессор практически ворвался в главный корпус и тут же чуть не налетел с разбега на леса, перекрывшие вход.
– Да тут штукатурка обвалилась, – пробурчал завхоз, увидев застывшего доктора. – Вона чего…