Усмешка тьмы - стр. 36
Клоун с маленькой головой оборачивается – костюм плотно обтягивает его массивные телеса – и достает откуда-то из-за спины трубку. Не отвечая, он протягивает ее нам.
– Я возьму? – шепотом спрашивает Марк.
– Валяй.
Когда Марк бежит за телефоном, его тень скатывается с холщовой ткани шатра позади клоунов и сжимается, встречаясь с ним в центре арены. Главный в труппе указывает на меня мобильным телефоном и вкладывает его в руку Марку. Трубка раз за разом выдает один и тот же скрипучий звук – звонок телефона из прошлого века, пока Марк несет ее мне. Он так возбужден, что мне хочется верить: хотя бы этот номер не окажется сплошным разочарованием. Я тыкаю кнопку, чтобы принять звонок, и держу мобильный телефон так, чтобы Марк мог услышать голос звонящего.
Голоса нет – только какие-то помехи. Когда я прижимаю трубку к уху, я понимаю: звуковые волны слишком причудливые, чтобы быть случайными. Хотя шипение и усиливается, становясь все более резонансным, я все же узнаю звук – закадровый смех. Догадываюсь включить громкую связь, чтобы Марку тоже было слышно, и смех заполняет шатер от края до края, словно сотрясая холщовые стенки… или это лишь ветер? А сами клоуны – они что, тоже смеются? Их лица дрожат, как желе, они обнажают свои выпирающие зубы и хватаются за животы, но все это экзальтированное веселье как будто исходит из одной-единственной глотки.
Мобильный в руке вдруг тяжелеет, однако я в таком смятении, что даже не могу пошевелить ею. Но вот смех стихает – вместе с беззвучным весельем клоунов, теряется в волне шипения, растворяется в непрерывной статике… Наконец телефон гаснет.
Марк смотрит на меня во все глаза. Клоуны не менее пристальны. В чем фишка номера, мне, похоже, не суждено понять. Телефон больше не подает признаков жизни.
– Что-нибудь еще покажете? – интересуюсь я вслух.
Можно было и не тратить попусту слова. Когда я протягиваю телефон клоунам, ответа, по сути, нет, и тогда, пожав плечами, я кладу его на скамью справа от Марка. С какой стати мне подыгрывать дальше? Веселить публику – задача этих ребят, не моя. Мне даже хочется озвучить эту мысль, как вдруг я замечаю, что фигуры их уже не столь безответны, как мне казалось. Их глаза в унисон поворачиваются влево – и снова обращаются к нам. Так происходит несколько раз, пока до меня не доходит, что таким вот образом нам указывают на выход.
– Значит, всё на сегодня, – бормочу я.
Марк выглядит вполне счастливым. Его подкупило то, что представление вышло таким, мягко говоря, необычным. Когда мы направляемся к выходу, внутренне я весь подбираюсь в ожидании последней шалости, но клоуны остаются смирно сидеть на своих местах. Их взгляды скрещиваются на нас, и они, подняв руки, перебирают воздух пальцами – видимо, в прощальном жесте. Когда я отворачиваюсь от них, никто не скачет за нами следом. Даже гиганты на ходулях явно не намерены грохнуться на нас. Марк глазеет на них – с восхищением, ожиданием и трепетом, но я увлекаю его во тьму, подальше от их шатких опор.