Ушел, вернее остался. Сборник номинантов на Премию имени Сергея Довлатова. Выпуск 2 - стр. 39
Не понимая в полной мере происходящего, Тимофеич старался направить работу мозга на одну-единственную цель – выяснение: куда же делась вторая бутылка? Или Тонька хитрит, хотя вроде как не похоже. Или он впопыхах сунул куда-нибудь, когда увидел приближающуюся опасность. Но куда?
Тимофеич стал методично осматривать все углы на кухне: «Так, за столом нет, за ящиком тоже». Не было ни в шкафах, ни в развешанной на вешалке одежде – нигде…
«Черт бы ее побрал, эту Антонину, не иначе как разыгрывает. Надо давить на нее, иначе с ума сойти можно».
Он вернулся на веранду и пересохшими губами тихо произнес:
– Тонь, а Тонь, ну выдай рюмку, ну что, пропадать мне?
Антонина сходила в спальню и, вернувшись с деньгами, велела ему кроме бутылки купить пару булок хлеба и пачку соли. Не помня себя от радости, Тимофеич быстро собрался и чуть не вприпрыжку помчался в продмаг. Не прошло и получаса, как он уже сидел дома за столом и с довольным видом закусывал только что опустошенную рюмку «Русской»… В голове начало проясняться, руки и тело стали подчиняться сознанию, и жизнь снова приобрела какой-то вполне определенный смысл. Он еще налил рюмку и залпом выпил… Ну вот, теперь и аппетит пришел, и есть захотелось. Налил тарелку борща и с большим удовольствием съел его. Истома охватила все тело… Тимофеич уже собрался еще одну рюмашку пропустить, но зоркий глаз жены и ее проворные руки не дали свершиться этому чуду. Вместо водки Антонина налила ему кружку крепко заваренного чая…
Прошло несколько дней… Как-то, разговорившись с женой, Тимофеич посетовал на то, что не помнит, куда делась бутылка водки, которую он купил с пенсии.
– Так ты ж ее выпил из горлышка, как алкаш последний, – поддела его жена.
– Так это ж одну, а я покупал две.
– А я-то думаю, почему это нам вдруг пенсию меньше принесли, чем всегда. А это ты, оказывается, пропил! Ну, теперь-то все понятно. Правильно я делаю, что никогда не доверяю тебе деньги, ненадежный ты, Володя, человек, хоть уже и старый.
Антонина еще говорила что-то, корила и стыдила его, обзывала непристойными словами, но он ничего не слышал. Единственное, что его занимало, так это куда он мог деть эту бутылку. Ну не могла же она улетучиться, не могла же она испариться!
Прошло еще несколько дней. Антонина уж больше его не попрекала, жизнь вошла в свой размеренный круговорот, и только Тимофеич все чаще и чаще задумывался над этим странным случаем. Говорят, если долго думать о чем-нибудь, то может прийти озарение или решение… Может присниться, как Менделееву его знаменитая периодическая система. Вот так и Тимофеичу в одну из ночей приснилась вся картина того «пенсионного» дня. Он как будто со стороны видит себя за столом, и бутылки стоят обе, и закуска уже нарезана… Вот он выпивает рюмку, хрустит огурец, приятно тает на зубах холодное сало… Вот он видит идущую через двор жену, хватает бутылку и выпивает два глотка… Закусывает салом, хватает нераспечатанную бутылку и мчится бегом к печке, где в углу есть дырка, чтобы кот Мурзик спускался в погреб ловить мышей, проталкивает руку с бутылкой в дырку и укладывает ее на фундамент печи… Прикрывает половиком дырку и возвращается к столу… Ну а дальше все то, что он знает, что ему рассказывала Антонина: допивает бутылку, заедает огурцом и салом…