Усадьба ожившего мрака - стр. 25
Взгляд у Митяя был пустой и бессмысленный, кажется, он бредил и видел какие-то бредовые сны.
– Больно, – прохрипел Митяй.
– Знаю, что больно. Ты потерпи, скоро полегчает, – сказал Сева и погладил Митяя по голове.
– Мне нужно проснуться, – снова прохрипел Митяй и заметался. – Выпустите! Выпустите меня отсюда!!!
– Тимофей Иванович, что с ним? – теперь уже и Сева хрипел. Наверное, от волнения.
– Разберемся. – Доктор ловко набирал в шприц какое-то лекарство. – Вы главное держите его, молодой человек!
Держать с каждой секундой становилось все тяжелее, пришлось навалиться на Митяя всем весом, придавить к дивану коленом и думать, как это опасно, бы не придушить ненароком.
– Мне нужно проснуться! – уже не хрипел, а кричал Митяй. – Я больше так не могу! Отпустите!!!
– Держите, молодой человек! – отозвался доктор. – Держите, я сейчас! Пару секунд.
– Митяй, не кричи! Сейчас все сделаем, все поправим. Хочешь проснуться – просыпайся! Все будет хорошо…
Сева держал и уговаривал. То ли друга, то ли себя самого. А Митяй вдруг перестал метаться, и взгляд его сделался осмысленным, но все равно пронзительно нездешним.
– Сева?.. – спросил вдруг Митяй шепотом. – Сева, это ты?..
Что-то кольнуло в груди, в том месте, где сердце, что-то отозвалось на это беспомощное «Сева, это ты?..» А потом Митяй снова заметался, закричал:
– Сева, где ты?! Разбудите меня! Пожалуйста, разбудите!!!
– Таня?.. – неожиданно для себя произнес Сева. И оторопел.
Откуда это пришло? Где родилась эта странная и одновременно невероятная уверенность, что невидящими глазами Митяя на него смотрит Танюшка?
– Таня! – крикнул Сева. – Танюшка! Где ты?!
Она хотела ему ответить. Кажется, хотела. Но не успела. Подкравшийся из-за спины Севы доктор вонзил в бедро Митяя шприц. Вонзил и забубнил успокаивающе:
– Вот так, вот так… Держите его, молодой человек… сейчас все закончится…
Оно и закончилось. Закрылись незрячие глаза Митяя. Закрылся канал. И тонкая нить, связывавшая Севу с Танюшкой, оборвалась с пронзительным звоном. Захотелось орать и расшвыривать мебель. Захотелось ударить этого проворного старика, который все-все испортил, который не позволил ей договорить…
Сева не ударил, просто, когда Митяй затих, молча вышел на крыльцо, уселся на ступеньки, сжал виски руками. Завыть бы тихо, по-собачьи, вот как Горыныч…
Горыныч выступил из темноты. Трехглавый красноглазый пес смотрел на Севу и утробно рычал. Или выл?
– Ты ее тоже слышал? – спросил Сева у Горыныча. – Ты ее слышал и пришел на ее зов?
Горыныч вздохнул всеми тремя своими головами. Во вздохе этом Севе послышалось облегчение.