Усадьба госпожи Ленбрау - стр. 38

– С удовольствием, – от улыбки уже сводило губы. Думаю, после этого визита не буду улыбаться неделю.

В глазах соседа мелькнуло и исчезло удивление. Похоже, он ожидал другого ответа. Дунгаль уже открыл рот, чтобы что-то сказать.

Но тут о себе напомнил Ерон.

– Барышня! Стрелка! – громко зашептал он, делая большие глаза и кося ими на лошадь.

– Ах да, совсем забыла, – я снова похлопала ресницами. – Господин Флоси, по дороге к вам произошла одна досадная случайность. И теперь лошадь необходимо подковать. Вы не поможете с этим делом?

Ложь легко сходила с уст. Я даже похвалила себя за находчивость.

– Конечно, – кивнул Флоси и велел стоявшему поодаль мужичонке: – Хруст, проводи. И скажи Доре, что за обедом у меня будет гостья.

Мужичонка так же молча поклонился и пошёл вперёд, махнув Ерону, чтобы следовал за ним. Тот чмокнул губами, и Стрелка медленно двинулась вдоль подъездного круга.

Мне же Дунгаль предложил руку, на которую пришлось опереться, потому что отказываться было бы невежливо. Он уже решил одну из моих проблем. К тому же нужно договориться с ним об аренде лугов, после того как я выгнала его взашей.

Конечно, не я, а Ежа, но сосед-то об этом не знает.

– Идёмте, Еженика. Я покажу вам усадебный парк. В прошлый раз у нас не было возможности его осмотреть. А вы расскажете, что случилось с вашей лошадью.

Что?

Меня бросило в жар, потом в холод. Я совершенно не разбираюсь в лошадях. До попадания сюда я их и видела-то пару раз издали. Ну ещё по телевизору.

Понятия не имею, зачем им нужны подковы.

Вроде, чтоб ходить было удобнее и по мостовой не скользить. Или наоборот, в подковах они скользят?

И как мне теперь быть?

Дунгаль вывел меня через калитку в деревянной ограде. В нос ударил запах свежескошенной травы, а взгляду открылся шикарный вид.

Местность уходила под уклон. Нахоженная тропинка вела к раскинувшей крылья мельнице. Ниже неё вилась лента реки Ласкухи. А левее виднелся небольшой лесок, и сквозь деревья голубела водная гладь озера.

На другой стороне раскинулась большая деревня. Ещё две – на противоположном берегу реки, через которую были перекинуты деревянные мостки. На них несколько женщин полоскали бельё.

Вокруг усадьбы шла косьба. Десятка два мужчин размеренно махали косами. На нас если и смотрели, то искоса, скрывая взгляды и не отрываясь от работы.

Меня поразила царившая среди них тишина. Не было ни разговоров, ни смеха, ни пения.

Я осознала, что с момента приезда в Поречье слышала только речь хозяина. А его люди молча выполняли порученную им работу. Словно были лишены голоса. Или боялись его подавать…