Уроки нежности - стр. 29
Аудитория начинает гудеть. До меня доносятся свист и хихиканье. Гул голосов нарастает. Только я знаю, что этот снимок ненастоящий. Фотошоп. Но сделано искусно. Тело подобрано идеально. Это будто и правда я. Фото до такой степени реалистично, что хочется разбить вдребезги проектор. Громче всех слышно Шнайдера, его смех разрывает, словно нож, вонзающийся в сердце.
– Когда ты успела, Маленькая стипендиатка? – громко спрашивает он. – Времени зря не теряла!
К горлу подступает желчь. Под фото красуется подпись: «Грязнокровка в поисках палочки побогаче».
Профессор Рош резким движением захлопывает крышку ноутбука, и экран гаснет. У меня ощущение, будто меня только что оглушили.
– Тихо! – требует профессор. Его злой голос отскакивает от стен. – Кто из вас, паршивцев, посмел тронуть мой ноутбук? – гремит учитель на всю аудиторию.
– А разве что-то не так с презентацией?
Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит этот самодовольный и пропитанный ядом голос. Бенджамин. Думаю, ответ на вопрос преподавателя очевиден. Ненавижу его.
На глазах выступают слезы. Осознание того, как сильно меня только что унизили, душит изнутри. Хочу схватить свою тетрадку и убежать. Но я не доставлю Бенджамину Шнайдеру столько радости. Я выпрямляю спину и поднимаю руку.
– Да, Селин? – Профессор Рош смотрит на меня жалостливым взглядом. – Ты можешь идти, – говорит он, не дожидаясь моих слов. – Я обязательно обсужу этот вопрос с руководством, и мы найдем виновных!
– У-у-у-у, как страшно! – доносятся издевательские голоса парней с самых дальних парт.
– Они найдут виновных в том, что стипендиатка оказалась шлюхой! – воют гиены.
Я делаю вид, что не слышу. Для меня их всех не существует.
– Можете рассказать, какие современные языки произошли от латыни? – Голос меня не слушается, когда я задаю этот вопрос. Слова со свистом срываются с губ.
Профессор Рош твердо кивает и встает с учительского места, поддерживая мою попытку продолжить лекцию.
– Французский, итальянский и испанский, – отвечает он, слегка разглаживая волосы.
– А английский? – подает голос парень, имени которого я не знаю, и туповато косит карие глаза на профессора.
Он сидит рядом с Беном и смеялся громче всех на все скабрезности Шнайдера.
– Английский язык входит в состав германских языков, а не происходит от латинского, – вырывается у меня, и я тут же захлопываю рот.
Черт, держи язык за зубами!
Профессор замирает и заглядывает мне в лицо. Его удивленный взгляд будто спрашивает: «Ты задала вопрос, на который и так знала ответ?» Да, задала. Нужно было продолжить лекцию. Я здесь ради учебы и лишь по окончании дня могу углубиться в самобичевание и жалость к себе.