Уроки французского - стр. 34
– Да, Эрик Тайц работает в нашем доме. Что здесь такого, в конце концов? – не выдержала я. – Он помогает нам с огородом, я парню – с французским. Все справедливо!
– Ты помогаешь ему с французским?! – Кристина так громко это сказала, да еще таким тоном, что я шикнула на нее, призывая быть тише. Ученики могут услышать! Она прикрыла ладонью рот, но блеск глаз ничем было не скрыть.
– Почему ты так удивляешься? Я, в конце концов, виновата в том, что случилось – мне за это и отвечать. Здесь главное ведь не это, а поведение Томаса...
– Но французский... – не унималась подруга. – Да еще с Эриком Тайцом. Согласись, он красавчик!
– Он – мой ученик, – ужаснулась я. – Что ты обо мне думаешь?
– А он думает о тебе? – вскинула она бровь.
– Надеюсь, что нет, особенно в том самом плане, на который ты намекаешь.
– А на что я, по-твоему, намекаю?
– Кристина!
– Но парни, действительно, на тебя слюнки пускают, – сказала она. – Уж прости, такой у них возраст, а ты симпатяжка. И цокаешь каблучками! Для них это вызов. – Она улыбнулась: – А Эрик хорош. Может, ты это...
Я вскочила со стула, не в силах слышать, как она вторит голосу искушения в моем собственном сердце. Я не такая, нет, я не стану засматриваться на парня, который младше меня и учится в моем классе...
– Я вообще-то хотела о Томасе поговорить, – произнесла жестко, с укором. – А ты думаешь только о том, как подбить меня соблазнить парня?! – последнее я добавила шепотом, оглянувшись через плечо. – Я не такая. – И развернулась, чтобы уйти.
Кристина догнала меня и шепнула на ухо:
– Прости, ты говорила о Томасе с его папочкой?
– Еще нет, он обещал приехать вчера, но не явился.
Подруга поджала губы, в точности имитируя мою маму, сказала:
– Я подумаю, что можно сделать. Возможно, не помешает записаться к психологу! – Я кивнула, уже торопясь на урок. А Кристина добавила: – Кстати, Эрик сейчас совершенно свободен. Я слышала, он расстался с Мелиссой!
Я сделала большие глаза и, оглянувшись по сторонам, пригрозила ей кулаком. Еще не хватало, чтобы учительница французского языка, какой бы одинокой, несчастной и брошенной не ощущала себя, западала на собственного ученика, пусть даже он трижды красавец... Нет, этому не бывать! И полная самой горячей решимости даже не думать о чем-то подобном, я пошла на урок в 12 «А».
Педсовет, назначенный на послеобеденные часы, затянулся до четырех, домой я приехала в пять и глазам не поверила: Эрик с Томасом вместе работали на участке. Я мышью скользнула в калитку и, притаившись за шпалерой, наблюдала за ними... Сын был насупленный, недовольный, то и дело бросал на парня колючие взгляды, но работал исправно, отбивал с корней землю и носил траву в урну.